Начало

Но Старейшина все равно встретил нас неласково. Ему абсолютно не понравилось, что мы не умеем себя вести, не знаем, как проявлять уважение к старшим и еще много всего наговорил, что меня, уставшую с дороги, очень сильно разозлило, и я со всей детской непосредственностью высказала Старейшине все, что думаю о его гостеприимстве и мудрости, закончив, что ничему не научив детей, стоящих перед ним, нечего и требовать от них выполнения его церемоний.

По лицам присутствующих я поняла, что наговорила лишнего, но на мое удивление старик расхохотался и пообещал, что всему меня научит, а если не захочу, то заставит. На это я смело заявила, что сначала пусть начнет учить, а потом посмотрим, кто еще отступится. Вызов был принят.

Так началось наше проживание в поселении и первые уроки. Например, что к старшим надо обращаться через уважительную приставку Тэр к мужчине и Тэри к женщине. Если же это уважаемый человек, выше тебя по положению и силе, то в таких случаях к нему надо обращаться с приставкой Лэр к мужчине и Лэри к женщине.

Я упорно обращалась к старейшине Тэр Тэори или просто Старейшина, чем невероятно его бесила, и на все его поправки приставки на Лэр, огрызалась, что это надо заслужить. Старик грозился выпороть меня, но я всегда удачно сбегала от него. 

Поселение торков было огромным, по моим меркам, с высокой стеной из ровных, толстых бревен. Въезд в поселение был один и закрывался на огромные ворота. На ночь ворота закрывались и до утра никто не мог ни покинуть поселение, ни войти в него. Торки ни для кого не делали исключения. А посему каждый вечер хозяева домов, проверив всех своих домочадцев, поднимали над домом магический знак, что все живы, здоровы и находятся в поселении. И как только он всплывал над всеми домами, Старейшина давал отмашку, и ворота запирались, и на поселение опускался купол родовой защиты, который и не позволял никому проникнуть в поселение и покинуть его.

В середине поселения была большая площадь и огромный одноэтажный дом, в котором никто не жил. Практически. В нем было несколько гостевых комнат, для гостей поселения, но служил дом для сбора жителей. Здесь собирались старшие домов на совещания, праздновались значимые события, проводились разборки при ссорах, здесь же была импровизированная школа, где маленьких торков учили читать, писать и считать, а также преподавали историю и географию. Дом редко, когда был пустым. Он, по сути, был местом сбора всего селения и кабинетом старейшины, который с утра приходил туда и сначала учил малышей, а потом разбирал вопросы со старшими.

Меня с братьями старейшина хотел разместить в одной из гостевых комнат этого дома, но тут вмешался мастер Мьюрем и настоял, чтобы мы жили в его доме. Старейшина не возражал, так мы познакомились с женой мастера тэри Лани и его младшими детьми. Со старшим Лимом мы познакомились еще в лесу, а в замке совсем сдружились, и он стал нашим верным союзником здесь в поселении и рассказывал, как все устроено, и терпеливо обучал работе по хозяйству.

А вот мастер Мьюрем занялся нашей физической подготовкой, по мне так лучше бы убил сразу. Мы занимались ежедневно, начинали с пробежки вокруг поселения и заканчивали тренировками на плацу, расположенного с внешней стороны от стены. Плац, надо сказать, был интересным местом: помимо турников, площадки для спаррингов и мест для отработки работы с оружием, ну не знаю как они называются, тут была небольшая дорожка с препятствиями. Она огибала весь плац по периметру, и мастер Мьюрем частенько гонял нас по ней. Причем это могло быть спонтанное решение, он давал команду, и мы, бросая все дела, бежали на полосу препятствий. Иногда, сильно устав, я мысленно ныла о том, что я не хочу в школу стражей, если там надо так тренироваться. И вообще, я сомневаюсь, что меня возьмут. Во-первых, я слабачка, а во-вторых, девушка. Мирх успокаивал меня как мог. Говоря, что с каждым днем я становлюсь крепче и сильнее, что в любом случае я пройду отбор и буду учиться в школе стражей, уж он-то знает.

И каждый новый день начинался с того, что мастер Мьюрем одним своим голосом, поднимал меня с братьями с кроватей и, даже не дав позавтракать, отправлял на первую пробежку.

Первые недели от усталости я засыпала так быстро, что даже не всегда успевала раздеться, и это всегда забавляло моих братьев. Несколько недель хорошей кормежки и ежедневных занятий на плацу и помощи в поле сделали из моих братьев достаточно крепких ребят. Их мышцы заметно окрепли, и я заметила, с каким интересом, молодые торки заглядывались на моих братьев. Ну чего говорить, красавчики. 

В отличие от меня. Меня, сколько не пытались откормить, ничего не получалось. На плацу мастер Мьюрем гонял меня не меньше, хотя и в более щадящем режиме, да и в поле я не могла выполнять ту работу, что делали братья. Но видя, как дети торков помогают взрослым, по мере своих сил стала делать то же самое, заодно познавая их уклад жизни и правила.