Начало

– Редкостный экземпляр! – радостно орал аукционист. – Непорочный в смысле непоротый! Убедитесь сами, – и ему вполголоса: – повернись, скотина.

Так вот для чего задницу открывают – сообразил, выполняя приказание, Гаор. Следы порок смотрят.

– Обратно, – скомандовал ему аукционист.

Гаор повернулся лицом к залу, и, хотя помнил совет Седого смотреть поверх голов, любопытство пересилило. И тут же пожалел об этом. Потому что в первом ряду сидели два выбритых до блеска хихикающих старика с такими характерными физиономиями, что у него зачесались кулаки. Любители мальчиков. Когда на ветеранских гулянках им попадались на пути такие, то они отводили душу по полной программе.

– Мил, весьма мил, – хихикал один, упоённо разглядывая в дамский бинокль, хотя расстояние между ним и помостом не превышало трёх шагов (288 см.), низ живота Гаора. – И не очень волосат.

– Слишком массивен, – жеманно возразил другой, – я предпочитаю поизящнее.

– Бастард-полукровка, – орал аукционист. – Между прочим, так, пустячок, образованный. Общевойсковое училище, солдатское отделение, полный курс. Вы только подумайте, если вам понадобится застукать свою любовницу на горячем, парень организует вам настоящую военную операцию. О-го-го! Да он фронтовик! И даже старший сержант! Такого у нас ещё не было! Вставит мину куда угодно!

Гаор заставил себя поднять глаза и вдруг натолкнулся на взгляд адъютанта за спиной генеральши. И по тому, как тот, вздрогнув, отвёл глаза, Гаор понял: его узнали! И уже не отчаяние, а бешенство, стало захлёстывать его. «Что? – мысленно кричал Гаор, глядя на отвернувшегося адъютанта – Не хочешь смотреть? Смотри! Ты сын, а я бастард, поэтому ты офицер, а я старший сержант. Ты там, а я здесь!»

– Начальная цена тысяча! – гаркнул аукционист.

– Тысяча сто, – хихикнул старик в первом ряду.

Гаор на миг с ненавистью посмотрел на него и заставил себя поднять голову.

– Тысяча двести, – откликнулись из задних рядов.

– Да вы что?! – изумился аукционист. – За такое и столько?! Это ж вам не дикарь из дальнего посёлка. Водит машину, разбирается в любой технике, доступной, – аукционист хихикнул, – пониманию сержанта. И даже, – он похабно подмигнул залу, – не очень волосатый.

– Тысяча пятьсот…

– Две тысячи…

– Это мне начинает нравиться, – подбодрил зал аукционист. – Он же и на расплод годится. Вы только подумайте, какое рыжее потомство он даст! Да такие детёныши влёт уйдут!

– Так, когда они ещё будут? – задумчиво спросили из зала.

– А это когда на случку отправите, – парировал аукционист. – Да хоть сегодня вечером. У сержанта оружие всегда при себе!

Он залился жеребячьим хохотом, успев шепнуть Гаору.

– Тряпку сними.

Стиснув зубы, Гаор выполнил приказание.

Старички в первом ряду упоённо захихикали. Генеральша томно вздохнула, колыхнув грудью и зазвенев драгоценностями.

– Пусть так и стоит, – попросил один из стариков. – Ну, пожалуйста, это так волнующе.

Аукционист покачал головой.

– Я не решаюсь подвергать вашу нравственность такому испытанию.

Теперь захохотали и в зале.

– Но я не вижу, что его оружие готово к бою, – заявил второй старик.

– Оно просто не видит мишени, достойной своего калибра, – быстро ответил аукционист.

Теперь хохотали так, что Гаор, несмотря на своё положение, с трудом удержался от улыбки. Хорошо сказано, аггел вас всех трахни! Аукционист горделиво раскланялся и бросил ему.

– Прикройся.

Онемевшими от напряжения пальцами Гаор завязал полотенце.

– Не правда ли, уникум! Уникум дорого стоит. Парень уникален во всём!

– А в чём конкретнее? – поинтересовался тот же голос, что спрашивал про приплод, – а, впрочем,… две пятьсот.

– Три, – откликнулись из другого конца зала.

Возникла пауза, в которую немедленно вклинился аукционист.

– Вы спрашивали, чем он уникален? Отвечаю! Всем! От происхождения до причины обращения!

Вытянув вбок руку, он ловко ухватил Гаора за волосы, открывая ему лоб.

– Смотрите же! Кто-нибудь видел такой знак?! Бастард продан отцом за долги наследника рода! О благословенные времена легенд, когда, спасая род, отцы жертвовали сыновьями! Ожившая древность в вашем доме! Ощутите себя властителем древних времён. Вы владелец раба лучших кровей!

– А точнее? – требовательно спросил кто-то.

Аукционист отпустил его волосы.

Ну-ка – стало интересно Гаору – хватит ли трепачу смелости прилюдно произнести то, что написано в его карте, а значит, и в каталоге. Он даже перестал злиться на этого остряка. Здесь-то как тот вывернется?

Аукционист если колебался, то не дольше половины мига.

– Ну, кто, кроме известного своим мужеством отважного генерала, кто, кроме блюстителя традиций и офицерской чести, генерала спецвойск Яржанга Юрденала, мог совершить такое?!

И тут впервые Гаор подумал, что этот торг – не его позор, а отца: с такими интонациями аукционист громоздил восхваления, а в зале слушали их, откровенно смеясь.

– Три пятьсот, – одобрили старания аукциониста.

– Четыре.

– Разумно, – одобрил аукционист, – но вы посмотрите на его мускулы, – и опять ему, – покажи.

Гаор послушно принял нужную позу.

– Четыре пятьсот, – откликнулись из зала.