Начало

Определить, выделить из массы называвших цены, Гаор никого не мог. Он опять чувствовал приближение обморока от перенапряжения. Последние контузии и Чёрное Ущелье так ему добавили к Валсским, что подолгу держать стойку он теперь мог только спокойно, а не психуя. Потому и сразу согласился на дембель, хотя контракт предлагали ему тогда не самый плохой. Он стал думать об этом, чтоб совсем не замечать зала, и даже случайно не встретиться опять взглядом с адъютантом.

Ему разрешили расслабиться, и он перевёл дыхание. Аггелов вам всем в глотки, когда же это кончится, решали бы уже. Аукционист опять отмочил что-то такое, что зал с упоением захохотал.

– Пять тысяч, – заявивший еле говорил от смеха.

– Первоклассный балаган, – одобрил ещё кто-то.

– Согласен, – вступил сочный бас уверенного в себе и своих правах человека. – Но у меня больше нет времени. Семь тысяч, и закончим.

Наступила тишина. И в этой тишине аукционист, мгновенно понявший, что нового повышения цены не будет, приступил к последней процедуре.

– Семь тысяч, раз! Кто больше? Семь тысяч, два! Кто больше? Семь тысяч, три! Продано!!!

И короткий властный жест приказал Гаору сойти с помоста и пойти к небольшой малозаметной двери за кафедрой аукциониста. Разглядеть купившего он не успел.

В небольшой комнате Гаор по команде надзирателя сбросил в ящик полотенце. Теперь-то дадут одежду? Нет, новая дверь. Опять комната без окон, у дальней двери стоит надзиратель, а вдоль стен на корточках или прямо на полу сидят голые рабы. Гаор с радостью увидел знакомую бороду Бурнаша и быстро, пока надзиратель не указал ему другое место, подошёл и сел рядом. Бурнаш покосился на него и ухмыльнулся.

– За сколь продали? – спросил он шёпотом.

– За семь тысяч, – так же шёпотом ответил Гаор.

– Ну, теперя поживёшь, – хмыкнул Бурнаш и пояснил: – Пока цену свою не оправдаешь, хозяин тебя поберегёт. А меня за три с половиной. Тебя кому продали?

– Не разглядел.

– По первости всегда так, – кивнул Бурнаш.

Надзиратель перешёптываться не мешал. И Гаор рискнул продолжить разговор.

– Чего ждём?

– А пока хозяин бумаги все сделает, с кассой рассчитается, одёжу тебе оплатит. А мой, видно, ещё кого покупать собрался. Хорошо бы бабу. Так, пока до места везут, и сговориться можно по-быстрому, – Бурнаш подмигнул. – Не боись, паря, у первой категории торги последними не бывают. Ишшо встретимся.

Иногда открывалась дверь, и выкликали номер. Надзиратель взмахивал дубинкой и вызванный уходил.

– Седого куда, не знаешь? – с замирающим сердцем спросил Гаор.

Бурнаш мотнул бородой.

– Их сразу увезли. Они, грят, только и были тута, что сесть не успели. Думаю, не пропадут. За них, грят, чуть не полусотню отвалили. Умственность, она, знашь, сколь стоит. Вона тебя за сколь, а меня…

– Тоже не хило, – хмыкнул Гаор. – У меня за год такой зарплаты не было.

– Может и так, – кивнул, принимая утешение, Бурнаш.

– Сто тридцать второй, – сказали от двери.

Гаор встал, успев получить от Бурнаша незаметный со стороны и явно дружеский пинок пониже спины, и пошёл к двери. Надзиратель проверил его номерок и выпустил.

Эта комната была перегорожена барьером-прилавком, и по ту его сторону стоял тот самый, с орденскими ленточками, который смотрел его на общем помосте и велел снять повязку. Гаор понял, что это и есть его хозяин, и похолодел. Что же его ожидает?

Лейтенант с зелёными петлицами, сверил его номерок и снял с ошейника, отбросив в стоявшую на прилавке коробку, затем, ловко повернув на нём ошейник, проверил номер, клеймо и удовлетворённо кивнул.

– Этот?

Мужчина нетерпеливо кивнул.

– Полный комплект, – приказал лейтенант и оглядел его. – Размер третий.

Только тут Гаор заметил вдоль стены с этой стороны прилавка стеллаж с разложенной стопками одеждой. Раб в оранжевом с зелёным комбинезоне быстро отбирал и бросал к его ногам рубашку, штаны, ботинки, носки, майку, трусы… последней шлёпнулась куртка из непромокаемой ткани с капюшоном.

– Одевайся, – приказал лейтенант, – живее, не копайся.

Гаор одевался быстро, как по тревоге, так хотелось поскорее прикрыть тело. И потому, что начал мёрзнуть, и чтобы уйти от пережитого унижения.

– Я оплатил полный комплект, – сказал мужчина.

– Разумеется, – ответил лейтенант и ловко влепил рабу пощёчину.

Тот быстро и явно бездумно пробормотал извинение, и к ногам Гаора упала шапка с козырьком – каскетка строительных войск без кокарды. Он поднял её и надел, машинально проверив ребром ладони середину козырька. Мужчина усмехнулся. Лейтенант откинул крышку, образовав проход.

– Получите и распишитесь.

Когда Гаор вышел, мужчина подошёл к прилавку и расписался в подставленной ему лейтенантом ведомости.

– Благодарю.

– Пожалуйста, – улыбнулся лейтенант. – Заходите ещё. Вы наш постоянный клиент.

– Тогда мне положена скидка, – усмехнулся мужчина, пряча ручку. – До свиданья. Иди за мной, – бросил он Гаору, быстро выходя из комнаты.

Приказа «руки за спину» не было, и Гаор пошёл следом «по-уставному», заняв положение на полшага (48 см.) слева и шаг (96 см.) сзади. Мелькнувшей на лице мужчины удовлетворённой усмешки он не видел.