Начало

Посмотрев программу, позвонил Женьке, встретились на «Курской». В кинотеатрах ажиотаж, фильмы идут под громкой вывеской «Фестиваль фестивалей». Не имея возможность попасть в кино, мы купили два торта «Прага» и поехали в гости к Борису. Звонили ему дважды, никто не брал трубку. Решили, сломан телефон. Куда им идти из дома с маленьким ребёнком? Приехали в Ясенево, позвонили, дверь никто не открыл. Оказалось, всё-таки уехали. Поехали в гости к Надькиному брату. Мы с тортами в руках отправились ко мне домой и попали на фильм «Старик Хоттабыч». Посмеялись вдоволь и тут же в рамках программы «Воскресный кинозал» картина Сергея Соловьёва «Чужая белая и рябой». Я опять при просмотре плакал. Есть в этом фильме щемящие душу моменты. И в завершение телевизионных программ показывали интервью с Аллой Пугачёвой. Певица рассказывала о своей жизни, сетовала, что из двух отснятых часов её откровений в эфире покажут только час.

Так и прошёл ещё один выходной день.

4 апреля 1988 года, понедельник

Сегодня первый день моего отпуска. С утра позвонил Марине Зудиной. Она была взволнованна, куда-то торопилась, просила, чтобы я звонил во второй половине месяца. Она будет знать расписание спектаклей, будет знать, на что рассчитывать. Отношения с ней мне напоминают отношения с Анной. Та тоже тянула и откладывала встречу до тёплых дней, чтобы предстать в платье и загорелой.

Сегодня у меня замечательное настроение. Мама уехала в деревню к нотариусу. В квартире я один.

Слушал магнитофон, рассказывал своему отражению в зеркале басни и отрывки из прозы. Позвонил Артёму, он попросил прощения за то, что не смог прийти в пятницу. Сказал, что по дороге встретил Галину Ганчо, и она его увела.

Я приехал на объект к семнадцати часам. Пришёл Артём, пришла Ганчо. Больше никого не было. Мы поговорили и разъехались. По дороге я рассказал Артёму, что против меня была целая компания и меня хотят выгнать из комсомола. Он рассказывал свои новости.

Проводив его до «Войковской», я поехал к Борису.

Поужинали, посмотрели телевизор. Домой уехал рано.

5 апреля 1988 года, вторник

Вчера в очередной раз закончил читать роман Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы». Чудо, а не книга! И все эти статьи критиков, которые обвиняют автора в излишней вере, в отрицании и хулении социализма, — не стоят и дохлой мухи.

Долго звонил Женьке, наконец, дозвонился. Встретились на «Курской», поехали в кинотеатр «Россия» на французскую комедию «Беглецы». Пьер Ришар, Депардье в красочном фильме. От просмотра киноленты получил эстетическое наслаждение.

В буфете кинотеатра встретили Саню Сморякова, сокурсника по Электромеханическому техникуму. Он был с женой. Купил себе машину, квартиру, после окончания Института управления его распределяют в ОБХСС. Лицо округлилось, но всё такой же, как и восемь лет назад. Время бежит неумолимо.

Зашли с Женькой в редакцию журнала «Новое время». Мамы на месте не было, ждать её не стали. Купили торт «Штефания». Не «Стефания» а именно «Штефания» и поехали с ним к Борису. Сегодня снимали Степана на плёнку. Смотрели фильм «Больше света», в котором понемножку рассказывалось о каждом периоде социализма. Начиная с революции, заканчивая Брежневым. Горбачёв посмотрит картину и скажет: «Так и меня станут разбирать по косточкам и за водку спросят, и за перестройку».

6 апреля 1988 года, среда

Я в отпуске, с мамой вдвоём в квартире. Сделал открытие. Если я в квартире не один, то писать не могу. Даже уединившись в своей комнате.

Оделся и поехал в город. Сильный, холодный ветер. На просмотр фильмов «Фестиваля фестивалей» я не попал. Ездил в кинотеатр «Ударник». Не успел выйти из троллейбуса, подскочили люди и стали спрашивать лишнего билетика. Я вернулся в троллейбус, из которого вышел и поехал до ближайшего метро. Контролёры проверяли билеты. Одного из «зайцев» отказавшегося платить штраф, они вытолкнули из дверей троллейбуса на ближайшей остановке.

Приехав домой, я позвонил на работу Тане. Разговор сразу стал приобретать вид самой настоящей ругани. Собственно, ничего другого я и не ждал. Таня стала наступать, повышая на меня голос. Я же, в ответ на это, совершенно спокойным голосом сказал, что жду её завтра к себе в гости. И тут случилось что-то, даже для меня, непредвиденное. Она сбавила тон и сказала, что завтра прийти не сможет, так как у неё завтра День памяти — год со дня смерти бабушки. И послезавтра не сможет. Но, что совсем не придёт, — этого не сказала.

Если бы этот наш разговор слышал кто-то из людей, входящих в комитет комсомола, — они бы сильно удивились. Договорились, что я в пятницу приду к ней в кабинет.