Начало

Чтобы уйти от грустных мыслей в день своего рождения, я познакомился на Арбате с Марионой, женщиной тридцати восьми лет. Поэтесса, художница, писательница, травы собирает, лечебные микстуры готовит и интересно рассуждает. Приехала в Москву из Каунаса.

Я простуженный, но домой не поехал, не хотелось. Зашёл в ГИТИС. Витя отменил репетиции, и мы с ним пошли в «Ивушку». В кафе подают только коктейли. Надо признать, что мы их выпили там немало.

После «Ивушки» зашли в «Мелодию». Витя купил пластинку. Сергей Юрский читает произведения Пушкина и Булгакова.

Вернулись в ГИТИС. Витя пошёл на занятия по сценическому движению, а я сидел на первом этаже за столиком вахтёра и слушал пошлые рассказы Бадичкина. Видел Юлю Силаеву, она поздоровалась со мной, с пьяненьким. Пришла в институт Наталья Борисовна со своим «оболтусом», которого никуда не берут. Я долго её целовал, а потом поехал домой.

Домашние стали меня бранить. Говорили, что я опоздал. Приготовили праздничный ужин и всё без меня съели. Отпраздновав, таким образом, мой день рождения. В моё отсутствие звонили Борька и Женька. Наверное, хотели поздравить.

15 апреля 1988 года, пятница

Утром мне домой позвонила Медведева, моя комсомольская заместительница. Сказала, что беспокоит по поручению парторга Кузнецова, который хочет меня видеть. Я позвонил Тане, попросил разрешение зайти к ней в четырнадцать тридцать.

За окном сплошной стеной идёт снег вместе с градом, чувство тяжести не покидает. Играл на гитаре, пел песни, развлекал себя, как мог, до двух часов пополудни. В четырнадцать тридцать был в кабинете у Тани.

Мы с ней последние дни «на ножах» и никак не можем помириться. Я решил сегодня приложить все силы, но сгладить конфликт.

Еле сдерживая себя, чтобы не сорваться, Таня предложила мне сесть. Было заметно, что она с трудом переносит моё присутствие. Я собрался с силами и сказал: «Выходи за меня замуж».

Нужно было видеть, какое воздействие на неё произвели эти слова, как она изменилась. Два года или год назад, в такси, я, не выдержав её натиска, сказал: «Ну не могу я сейчас на тебе жениться». И она эти слова восприняла, как острый нож. Ей никто никогда не отказывал, тем более в таких вопросах. И этот мой отказ червяком грыз её изнутри. А теперь вот и этот сдался, сделал предложение. Остальное уже было неважно, она снова ощутила себя всесильной. На моих глазах она преобразилась. Её голос с холодного, металлического, чужого, превратился в милый, родной, ангельский. О чём-то постороннем стала сразу говорить, щебетать. Но главное, гармония в наших отношениях тотчас восстановилась. Всё сразу встало на свои места. Она сказала, что прекратит все дела, заведённые на меня. Стала радостно смеяться каким-то своим женским мыслям и даже пошутила, сказав: «На что собираешься кормить семью, если поступишь в институт?». Потом сказала, что к двадцать первому апреля ей нужно быть особенно красивой. Я сразу не разобрался для чего. Мелькнула беспокойная мысль: «Не расписаться ли со мной в ЗАГСе она решила двадцать первого апреля, чтобы я потом как-нибудь не передумал? Но ведь для этого ей нужно ещё с мужем развестись».

Успокоился я лишь тогда, когда понял, что она готовится к Конкурсу Красоты. В Москве этот конкурс будет проводиться впервые.

Отговорившись тем, что меня ждут театральные дела, я ретировался.

С Леной мы ждали Артёма, он так и не пришёл.

Вместе с Борисом поехали к нему домой, заглянули на Черёмушкинский рынок, купили квашеной капусты. У него дома из спирта и черносливовой настойки сделали что-то похожее на черносливовую водку.

От Бориса позвонил Артёму, сказал, что помирился с Таней и теперь можно будет нашему театральному кружку встречаться не в фойе или в конференц-зале, а в её кабинете. Артём пожаловался, сказал, что у него беда. Поругался со своими актёрами, чуть ли не отказался от постановки спектакля. На предмет своего присутствия в понедельник просил позвонить в воскресенье вечером.

16 апреля 1988 года, суббота

Сегодня в стране Субботник. «Все на Красный субботник», — кричат рупоры, установленные на улице. А для людей эта красная суббота давно уже стала чёрной. Если признаться, то только из-за того, чтобы не лицемерить и не выходить в эту субботу на работу, не гонять комсомольцев, я и взял отпуск в апреле. В мае уволюсь и, набравшись мужества, засяду за написание книги. Хочу писать всерьёз и по-взрослому, всего себя отдавая работе, но боюсь сделать первый шаг.

Женька работает. Я нарядился в полосатую «моряцкую» кофту, надел клетчатые брюки и поехал в ГИТИС. Прямо у входа в институт встретил Витю, Юру и Геру. Они, увидев меня, нарядного, сразу же искренно вскрикнули. И я подхватил, подпел им. Это был гимн Победителей. Именно в этот момент я окончательно и бесповоротно решил, что засяду за книгу и буду её писать, чего бы мне это не стоило. Именно там, у дверей ГИТИСа, я принял для себя судьбоносное решение — написать роман или умереть.