Начало

Женька в кассе музея показал свой студенческий и купил два билета по десять копеек. Какие же красоты открылись нашему взору! Я был счастлив, рассматривая полотна великих мастеров. Красота картин произвела в моёй душе настоящую революцию. Я не знал, что обычными красками можно написать такие шедевры. Чудо!

Гуляя по залам, не заметили, как прошло время, и мы уже опаздывали в «Буревестник». Выходя из музея, я обратил внимание на красивую молодую женщину. Она улыбнулась мне так светло и открыто, что захотелось подойти к ней и взять за руку, а то и поцеловать. Находящейся с ней рядом мужчина, заметив улыбку на лице своей спутницы, покосился на меня злобно. Я не решился к ней подойти.

1 февраля 1987 года, воскресенье

Спал долго, хотел выспаться и переусердствовал. Встал с заплывшими глазами. Смотрел «Утреннюю почту», понравился номер с танцующим бородатым негром. После передачи пошли с дядей Яшей на почту. Сколько я его не упрашивал остаться дома, он не согласился. Пришлось идти отправлять телеграмму вдвоём. Шли медленно, — гололёд.

Вернувшись домой, узнал, что звонила Анна. Я тотчас набрал номер её телефона. Она поинтересовалась, не хочу ли я сходить на выступление Булата Окуджавы и других бардов. А также просила вернуть её книгу. Взяв томик Леонида Андреева, я побежал к ней.

Анна угостила меня конфетами, дала билеты на выступление бардов на второе февраля и прижалась ко мне спиной. Ждала, что я её обниму. Но сегодня я не в духе, не в настроении, — не обнял, не поцеловал. Из дома вышли вместе, я проводил её до остановки и пошёл в магазин за хлебом. Булки, которые стоили семь копеек, теперь стоят десять.

Пообедав, поехал на встречу с Женькой. Мы наблюдали на Старом Арбате красочное представление. Ряженые играли на музыкальных инструментах и пели.

Пройдясь по Арбату, мы отправились в клуб ЗВИ. Выпив в буфете фанты, уселись в двадцатом ряду. Мне досталось кресло под тринадцатым номером. Стали смотреть постановку театра им. Маяковского «Да здравствует королева, виват!». В антракте играли в автоматы и получили огромное удовольствие, что нельзя сказать про спектакль. Постановка не самая плохая из тех, что я успел посмотреть, но и хорошей её не назовёшь.

Вернувшись после спектакля домой, я помылся и лёг спать.

Сегодня в час двадцать уехал домой дядя Яша, на вокзал его провожала мама.

2 февраля 1987 года, понедельник

На работу опоздал. С пятницы в холодильнике остался салат «оливье», который мы с Борисом прикончили вдвоём. После этого устроили завтрак. Пришёл наш новый сотрудник Юра Ломакин и стал плакать. Оказывается его от нас забирают и переводят в другую группу.

Пошли с Борисом по магазинам, вдоволь погуляли. Вернувшись, по радио услышал новость. Театр на Таганке уезжает с гастролями в Париж. Будут показывать три спектакля, которые поставил Эфрос.

Поругался я с Таисией Яковлевной, сделал Ленке массаж ноги. Нога у неё распухла после вывиха. Сообщили, что умер Олимпий Иванович, наш комендант. Говорили, что он был личным пилотом Брежнева и в одном только Нью-Йорке побывал семьдесят шесть раз. На вид Олимпий Иванович был холёным и крепким мужчиной, а тут вдруг взял да и умер. За прошедший год слишком много смертей свалилось на мою голову. Хорошо бы от смертей отдохнуть.

После работы я сходил с Борисом за хлебом и поехал на встречу с Женькой. Борис поделился радостной новостью. Жена ходила к врачу, её смотрели в «телевизор» и сказали, что у неё будет мальчик.

Встретившись с Женькой на станции метро «Курская» направились на Измайловский крытый стадион, смотреть и слушать выступление бардов. Стадион оказался небольшим. Перед самым выступлением объявили, что Булата Окуджавы и Дольского не будет. Но концерт от этого не пострадал, а наверное даже выиграл. Я увидел много новых талантливых людей, которые пели под гитару свои песни. У одних послабее стихи, у других исполнительское искусство, но все они вызвали симпатию в моём сердце. Концерт понравился.

3 февраля 1987 года, вторник

На работу опоздал. Вошёл в мастерскую и попал на представление. Поминая покойного Олимпия Ивановича Константин Андреевич напился пьяным с самого утра. Пил он вдвоём с Колей. Не знаю, сколько они выпили, но такими пьяными я их давно не видел. Коля стал терять свою вставную челюсть. Она вываливалась у него изо рта. Розовая, как попка ребёнка, челюсть скакала по полу, совсем как живая лягушка. Ещё чуть-чуть, какое-то мгновение и я взорвался бы от приступа смеха. Но я изо всех сил мобилизовался и, глядя на это, даже не улыбнулся.

Снова делал массаж Ленке, тёр её распухшую ногу. По сравнению с вчерашней опухолью нога выглядела значительно лучше. Приятно помогать людям. После массажа получаю физическое и моральное удовлетворение. Мне обязательно надо работать, трудиться. Я это понял давно, но всё сижу и бездельничаю на своей стариковской работе.

Играли в домино перед закрытием, я с Максимычем в паре, а Коля с Толей. Мы выиграли две партии из трёх. Первую и третью.