Читаем Начало. Дневник помощника прокурора полностью

С утра поехал в больницу им. Кащенко. Было свежо и сыро. Четыре раза объяснял цель своего визита, дважды показывал удостоверение, в результате чего получил заверенную печатью справку, что Запорожец находилась в п/больнице с 12.06.1981 г. по 21.06.1981 г., после чего через эвакоприёмник направлена в свою Мурманскую п/больницу.

Ознакомиться с историей болезни не удалось, т.к. она сгорела во время пожара в январе 1982 г. Вполне удовлетворённый, двинул в контору. Не спешил.

После обеда оформлял материал по Запорожец. Нацарапал несколько рапортов и справок. А потом снимал копию с самого заявления (на пяти листах с обеих сторон). Голова разболелась. Чуть сам не ошизел. (У Запорожец диагноз – параноидальная шизофрения).


14.04.1983


Проспал, но в контору поспел вовремя. До обеда не отрывал задницу от стула. Отписал увесистую пачку разных документов и бумажек. Сочинил отказное постановление по Запорожец.

После 15-00, вывалив эти сокровища на стол Игорю Яковлевичу, отправился в 92 о/м. Проверил отказные материалы. Материала по Тимофееву не нашёл (значится отправленным в СО РУВД). Это ещё один особый контроль.

Зашёл в ОБХСС, потом на второй этаж. Поговорил с Черняевым (РУВД). Взял один долго блуждавший отказной материал по краже из квартиры.

Черняев вербовал в осведомители грузчика с Моспищекомбината, и не без успеха, т.к. на него было уголовное дело по ст. 96 УК (с плохими доказательствами, в суд всё равно бы не пошло).

Отказного материала по краже (46 о/м) не нашёл. Вернулся в 92 о/м. По заданию города посмотрел регистрацию одной телефонограммы из 4 горбольницы (06.01.1983 г. в кафе «Юбилейное» одному типу сломали нос). Следов телефонограммы никаких. А был ли мальчик?

Коля Кириллов (92 о/м) уже пьян. Ведёт с гражданами долгие беседы.

Пошёл в контору. По дороге повстречал Игоря Яковлевича, направлявшегося в общество «Знание». В конторе пусто. Я покрутился и домой отбыл. Было 18-30.


15.04.1983


В 10-00 началось совещание по итогам первого квартала. На этот раз всё было спокойно. Никаких представителей. Игорь Яковлевич раскритиковал нашу производственную дисциплину – справки в срок не отписываем и т.д. Мельянцев пожаловался на кадры, которых не хватает. Сапог заверил, что всё намеченное выполнит и т.п.

Вняв голосу Игоря Яковлевича, после завершения обсуждения я подрядил Черняева (РУВД) подвезти меня до 29 о/м. Тот, подписав у прокурора семёрку, с радостью согласился.

В 29 о/м проверил отказные материалы. Взял один материал по ОК-жалобе (вахтёра избил начальник цеха типографии АПН). Проверил ИВС. Пообщался с Палютиным (29 о/м). Проверил основания освобождения граждан из ИВС за первый квартал.

К 16-00 успел в суд. Делу не суждено было начаться вовремя. Отпросился у судьи. Тот обещал вписать меня в протокол (прекращение по амнистии).

Пришёл в контору. Все заняты. У Игоря Яковлевича проверка из общества «Знание», шеф совещается со следователями. Поскольку, на самом деле я был в суде, то контору покинул, 60 руб. аванса жгли карман.


16.04.1983


Субботник. Все трут пыль. Меня и Беляева вызвал шеф. Что там пыль протирать, - говорит, - на это уборщица есть. Справки нужны.

 Игорь Яковлевич мне потом объяснил, что в статотчёте шеф все наши единички на двойки и на тройки исправил. А в понедельник проверка. Поэтому мне нужно три проверки и два представления отписать. Алексеенко – одну проверку. Что должен отписывать сам Беляев, уже не помню.

Отписал обобщение 76-го приказа за первый квартал, справку по хищениям (ОБХСС), обобщение по сокрытым преступлениям за 1982 г., справку по отказным материалам (92 о/м, 29 о/м).

Все с субботника слиняли. Я один, как дурак, сидел, эту ерунду строчил. На представление, правда, наплюнул. Домой пошёл, а точнее, в гости. Благо батюшка за мной зашёл.


18.04.1983


Игорь Яковлевич, несчастный, в воскресенье перепечатывал мои справки. Так что, я с утра только расписался.

Отправился в 46 о/м. Получил отказной материал по Сучкову.  Заодно, проверил отказные материалы за 1982 г. (остаток) и за 1983 г. На обратном пути купил «Пьесы» Ж. Жироду и «Тонкий шов» С. Чаплина.

Шкруть (46 о/м) привёз Реброва. Шеф его допрашивал минут 40. Никаким арестом и не пахнет. Уехали.

А я сидел, анкетировал (по НП) уголовные дела  на неработающих, совершивших преступления в первом квартале. Сведения потребовались горкому. С 16-00 до 19-00 как раз уложился.


19.04.1983


С утра приём. Явился мужик с жалобой на какой-то кролиководческий Совет. Разъяснил ему закон и стал отписывать жалобы. До обеда не разогнулся. Допросил одного БОМЖа, которого привёз Сорокин (29 о/м).

После обеда сел отписывать ОК-жалобу Тимофеевой. Исписал тучу бумаги. Плюнул. Стал писать по новой. Получилось короче и, возможно, лучше. Всего на двух с половиной листах.

Отбрыкался от поездки в архив ЗИЦ. Ездил курьер, но бес толку. Дела туда ещё не поступали. Осели где-то на Петровке.

Жалобы меня утомили. Шеф удалился в райком на заседание, посвящённое дню рождения В.И. Ленина. Игорь Яковлевич куда – то пропал без видимых причин.

Завтра учёба в городе.


20.04.1983


Перейти на страницу:

Похожие книги

Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное