Начало эры разума

На фоне внутренних конфликтов христианства, политических или теологических, некоторые вдумчивые люди были обеспокоены очевидным нейтралитетом, с которым Провидение смотрело на более серьезное противостояние между христианством и магометанством. Эта вера была изгнана из Испании, но Даруль-Ислам («мир ислама») все еще был огромен. Он включал в себя Индонезию и северную Индию; более того, это была эпоха блестящей магометанской династии Моголов в Дели (1526–1707). Она охватывала Афганистан, большую часть Центральной Азии и весь Иран, где в этот период персидское искусство проявит свою закатную славу. К западу от Персии исламским царством была Османская или Турецкая империя, с которой по масштабам тогда соперничала только империя Испании. Она держала в своих руках все побережья Черного моря, контролировала устья Дуная, Днепра и Днестра, помогала своим союзникам, татарским ханам, контролировать Крым и устье Дона. Он захватил Армению, Малую Азию, Сирию, Аравию — весь Ближний Восток. Там он удерживал самые знаменитые города древнего и средневекового мира: Вавилон, Ниневия, Багдад, Дамаск, Антиохия, Тарс, Смирна (Измир), Никея (Изник), Мекка и Иерусалим, где по разрешению мусульман христиане поклонялись у гроба Христа. В восточном Средиземноморье под его властью находились большие острова Кипр, Родос и Крит. Северная Африка от Красного моря до Атлантики была в подавляющем большинстве мусульманской: Египтом управляли паши, назначаемые султанами; Триполи, Тунис, Алжир и Марокко находились под властью местных магометанских династий, чье подчинение султанам варьировалось в обратной зависимости от их удаленности от Константинополя. Это была эпоха династии Саадов (1550–1668) в Марокко, когда ее столица Марракеш гудела от торговли и блистала искусством. В Европе власть Османской империи простиралась от Босфора через Элладу (обычно включая Афины и Спарту), Балканы и Венгрию до Вены в пределах ста миль; через Далмацию до ворот Венеции; через Боснию и Албанию до папской Италии всего в одном прыжке через Адриатику. Там, как и в осажденной Вене, великий спор шел не между протестантами и католиками, а между христианством и исламом. Внутри этого мусульманского кордона христианство жило своей разделенной жизнью.

Как бы далеко на запад ни проник ислам, он оставался восточным. Константинополь был окном в Европу, но корни Османской империи простирались слишком далеко в Азию, чтобы позволить гордой Турции подражать Западу. В некоторых частях ислама жара пустыни или тропиков выжигала жизненный дух; безлюдные расстояния препятствовали торговле; люди не могли так жадно, как западноевропейцы, заниматься своими делами; они культивировали неподвижность и охотнее довольствовались тем, что есть. Неизменные ремесла ислама были изысканны, но требовали времени и вкуса и не поддавались масштабному производству. Караваны были терпеливы, но они не могли конкурировать с торговыми флотами Португалии, Испании, Англии и Нидерландов, которые использовали все водные пути в Индию; однако некоторые порты Средиземноморья, например Смирна, процветали за счет переброски товаров между кораблями и караванами. Магометанская религия вдохновляла людей на храбрость в войне, но на изнуряющий фатализм в мире; она убаюкивала их танцами дервишей и мистическими снами; и хотя в молодости она допускала великую науку, теперь она превратила философию в схоластику бесплодного педантизма. Улемы — ученые-богословы, писавшие законы на основе Корана, — воспитывали детей в верной ортодоксии и следили за тем, чтобы ни одна эпоха разума не подняла голову в исламе. В конфликте между религией и философией религия одержала решительную победу.

Кроме того, эта религия легко завоевывала земли, отвоеванные у христианства. В Константинополе, Антиохии, Иерусалиме и Александрии Восточная христианская церковь все еще имела патриархов, но христианское население быстро сокращалось. В Малой Азии армяне и в Египте копты оставались христианами, но в целом в Азии, Африке и на Балканах массы людей переходили в магометанство. Вероятно, причины были практическими: если они оставались христианами, их не допускали к государственным должностям, они платили значительный налог вместо военной службы, а из каждых десяти детей они должны были отдать одного сына на воспитание мусульманину-янычару для армии или бюрократии.