Начало гражданской войны

Я прошел в комнату к ген. Романовскому, который мне сказал, что генерал Корнилов хочет кого-нибудь командировать в Екатеринодар, дабы подготовить приход добровольческой армии и договориться с кубанским правительством, чтобы в будущем не было никаких недоразумений, но что генерал Корнилов не знает, на ком остановиться; командируемое лицо должно быть в курсе всего дела и достаточно авторитетное.

В тот же вечер, около восьми часов, я вновь пошел к генералу Романовскому, чтобы узнать, нет ли каких-либо интересных или важных донесений.

Генерала Романовского в его кабинете я не застал, и вестовой мне сказал, что он у генерала Корнилова; я пошел в помещение командующего армией.

Войдя в столовую, я невольно остановился: за столом сидели те же лица, кои были на дневном совещании; не было только генерала Попова и полковника Сидорина, уехавших в свой отряд, и генерала Деникина, который, как я потом узнал, был приглашен на заседание, но заболел и прислал сказать, что притти не может.

Увидев меня, генерал Корнилов поднялся, придвинул к столу стул и просил меня сесть. При этом он сказал: «Очень рад, Александр Сергеевич, что вы пришли. Генерал Алексеев попросил нас вновь собраться и обсудить вопрос относительно наших дальнейших планов», и затем, обращаясь к генералу Алексееву, прибавил: «Прошу вас, Михаил Васильевич, начать сначала; я хочу, чтобы генерал Лукомский, выслушал то, что было вами сказано до его прихода».

Генерал Алексеев начал так: «Сегодня днем генерал Лукомский сделал несколько замечаний относительно решения итти на Екатеринодар. Его замечания были приняты к сведению, и командующий армией изменил свое первоначальное решение итти прямо на Екатеринодар. Правильность нового решения, мне кажется, следует, еще проверить, и я просил генерала Корнилова собрать нас снова».

Затем генерал Алексеев вновь указал причины, по которым он считает необходимым итти на Екатеринодар.

Нового он ничего не сказал и не сказал, в чем именно он несогласен со мной.

После этого генерал Корнилов предложил мне ответить генералу Алексееву.

Я сказал, что я не могу прибавить ни одного слова к тому, что было мною сказано днем, и просил бы генерала Алексеева объяснить, в чем же он со мной не согласен.

На этот вопрос я ответа не получил.

После непродолжительных прений генерал Корнилов сказал, что решения принятого днем, он не меняет; но что, ко времени подхода армии к станице Егорлыцкой (решено было итти первоначально туда, так как были сведения, что там в складах имеются артиллерийские припасы), выяснится, итти ли к ст. Великокняжеской или повернуть на Екатеринодар.

После этого члены совещания разошлись.

Я прошел в комнату Романовского и спросил его, почему я не был приглашен на совещание, на котором должно было разбираться мое заявление, сделанное днем.

Романовский сказал, что произошло простое недоразумение; что он получил записку от генерала Корнилова с перечислением тех, кого надо пригласить, и, что он, не проверив списка приглашенных на заседание лиц, приказал адъютанту сообщить всем о заседании; что, конечно, генерал Корнилов просто ошибся, и что он просит считать его, Романовского, виновником случившегося.

Это мелкое недоразумение все же мне показало, что, после того, как я был в армии начальником штаба, оставаться при ней без всяких определенных занятий будет трудно, и я решил просить о командировании меня в Екатеринодар.

Я попросил генерала Романовского сейчас же пойти к генералу Корнилову и доложить, что я предлагаю свои услуги для переговоров с кубанским правительством.

Романовский пошел и, вернувшись минут через пять, сказал, что генерал Корнилов согласен и просит меня к себе.

Генерал Корнилов долго со мной говорил, давая указания по интересовавшим его вопросам. Затем я прошел к генералу Алексееву и получил указания от него для разговоров с кубанским правительством.

С разрешения генерала Корнилова я предложил генералу Ронжину, бывшему при армии начальником судной части, ехать со мной. Затем поручил коменданту штаба купить для меня подводу и пару лошадей. В качестве подводчика предложил ехать со мной вестовому генерала Эрдели (генерал Эрдели был еще раньше командирован в Екатеринодар) Андрею (фамилию, к сожалению, забыл), которого знал давно и был в нем вполне уверен.

Путешествие было очень рискованное, и я об этом предупредил моих спутников.

14/27 февраля утром, вместе с добровольческой армией, мы переехали в станицу Хомутовскую. Здесь мы окончательно пересмотрели наши вещи, чтобы не оказалось в них чего-либо, указывающего на наше воинское звание; проверили документы, выданные на чужие имена; сговорились, какие давать показания на случай, если в пути нас будут задерживать и опрашивать, и выработали маршрут. Последнее было трудно, ибо, по имевшимся сведениям, пожар большевизма охватил весь район южной окраины Донской области и северную полосу Кубанской. Мы решили ехать проселочными дорогами, возможно дальше от железной дороги, которая уже полностью была захвачена большевиками.