Начало гражданской войны

5. В составе этого правительства находились некоторые из тех членов, которые доказывали еще в ноябре 1917 г., что Каледину нельзя оставаться атаманом, ибо его имя «одиозно», и уход его спасет создавшееся на Дону положение.

6. Наконец, это — те правители, которые рады были случаю выдать Каледина и требовали ареста его по повелению Керенского, обвинявшего атамана в измене завоеваниям великой революции[51].

Даже и этих фактов достаточно, чтобы от души пожалеть и атамана Каледина и Дон, у которого было в столь тяжелое время такое мудрое правительство.

29 января на должность атамана был избран Новочеркасской станицей генерал Назаров, до сего бывший походным атаманом.

4 февраля круг утвердил его атаманом. Генерал Назаров принял власть, но потребовал мобилизации.

— Я исполняю свой долг перед казачеством, но и вы должны выполнить свой долг — предоставить атаману реальные силы для выполнения долга по защите Дона, — сказал ген. Назаров в ответ кругу на его настойчивые, пятикратные требования принять атаманскую власть.

Однако после бегства правительства, не оформленного даже письменным актом, аппарата власти и каких бы то ни было исполнительных органов не существовало. Атаман был одинок. Обстановка складывалась жутко, а в особенности, когда последняя надежда атамана рухнула, — это, когда и 6-й Донской казачий полк, только что прибывший с фронта (8 февраля) походом, в полном порядке и с оружием, разошелся по домам.

Обстановка подсказывала скорую сдачу Новочеркасска, ибо фронта уже не существовало, и старшие начальники прибыли, чтобы доложить о тревожных, печальных днях на фронте. Добровольческая армия покинула Ростов 9 февраля. 12 февраля Новочеркасск был оставлен донскими казаками.

Под начальством походного атамана ген. Попова группа вооруженных донских офицеров, партизанов и беженцев, мужчин, женщин и детей, в общем количестве около 1.500 человек при 5 орудиях и 40 пулеметах, спешно покинула гор. Новочеркасск и направилась на станицу Старочеркасскую, а затем в Задонские степи, без определенного плана, задачи, базы, — с единственной и ясной целью спастись в привольных широких степях Задонья от надвигающейся опасности. Последующее двухмесячное скитание именуется «Степным походом». Военный историк даст ему и вождям его должную цену, ибо это не входит в мою задачу.

Факты постепенного затем распыления отряда походного атамана, а затем и приказ о распылении 1 апреля, уже показывают, в какую обстановку завели отряд руководители, и что могли принести сохранившиеся участники, возвратившись на Дон.

Напрасно статьями по заказу в журнале специального лагеря «Донская Волна» в свое время воспевали этот, быть может, и тяжкий поход, но во всяком случае не «героический поход группы донских патриотов», как его именуют в очерке политической истории всевеликого войска Донского.

Весьма знаменательно то, что оставление Новочеркасска 12 февраля произошло настолько внезапно, что видные штабные работники войскового штаба и штаба походного только утром 13-го, придя на очередные занятия в штабы, увидели пустые комнаты, груды сожженного мусора и вороха бумаг, которые им же пришлось дожигать.

Между тем, еще 12 февраля отряд партизан под Персияновкой делал свое святое дело, защищая столицу и узнал об оставлении Новочеркасска лишь тогда, когда ему пришлось боем пробивать себе дорогу в столицу, занятую уже противником — Голубовым.

Около 3.000 честных генералов, офицеров, знавших о предстоящем выходе партизан из Новочеркасска, ожидали приказа об этом, но такового не получили и брошены были в столице на произвол судьбы, на поругание и смерть[52].

Золотой денежный запас, в силу довольно темных обстоятельств, считался оставленным в Новочеркасске, очевидно, для обогащения врага.

Наконец, если бы совершался обдуманный и организованный поход, а не бегство, то, быть может, и войсковой атаман признал бы возможным тоже выступить, а не оставаться в Новочеркасске без вооруженной силы, среди врагов, на явную и скорую гибель.

Все эти догадки откроет перед нами беспристрастный военный историк, который будет иметь в своих руках непреложные документы.

Но печальный факт совершился: столица края брошена, не имея для защиты оставшейся власти вооруженной силы. Войсковой атаман в «Степной поход» пойти не пожелал.

III. Красный Дон

Потянулись скорбные, позорные дни Дона.

12 февраля, в 4 часа дня, войсковой круг, после горячей молитвы в соборе о ниспослании спасения граду и казачеству от надвигающейся опасности, возвратился в зал заседаний для продолжения бесплодных разговоров.

Около 6 час. веч. в зал заседаний круга ворвался Голубов со своей «ватагой» и дерзким окриком поднял на ноги весь круг.

Неописуемая и бесстыдная картина представилась мужественному атаману ген. Назарову и стойким членам круга, не убоявшимся дикой расправы и обид. На их глазах малодушные представители круга быстро, пользуясь суматохой, скрылись из зала, переоделись и растворились в пьяной толпе черни, сопровождающей современного «Пугачева».

Но кто был Голубов, и что совершил он?