Начало и конец

Дождь накрапывал всё сильнее – теперь можно было не только чувствовать уколы маленьких капель, разбивающихся о кожу или наблюдать редкие круги на образовавшихся после ночного ливня лужах, но и даже ощущать всё явственнее, как всё быстрее намокает флисовая толстовка, которую накинул на себя утром Джереми, надеясь тем самым не замёрзнуть, пока будет топать, опираясь на трость, через весь Бритчендбарн.

Когда последние дома расступились, перед Джереми открылся одновременно захватывающий и пугающий пейзаж: под вихрящимися тёмными тучами, за узкой полосой леса, состоящего по большей части из сосен и пихт, на невысоком холме ютилась та самая единственная церковь Бритчендбарна. Выполненная в готическом стиле из серого кирпича, с стремящимся в небо шпилем, в такую погоду она, скорее, напоминала особняк графа Дракулы или логово какого-нибудь монстра, чем место, в котором эти оба персонажа из легенд должны бы были, по идее, сгорать дотла в первую же секунду своего пребывания.

Среди преимущественно хвойных деревьев практически не было подлеска – лишь на самой опушке разрастались кустарники и ютившаяся между ними высокая трава. От города сквозь этот лесок петляла притоптанная грунтовая дорога, по которой едва могли бы протиснуться рядом друг с другом две машины. Углубления на дороге были заполнены водой до самых краёв, так что оставалось лишь гадать, насколько глубоки эти ямы. Джереми остановился посреди дороги и осмотрелся. Во-первых, ему была необходима передышка, так как то ли из-за погоды, то ли из-за столь долгого с непривычки хождения, ведь ещё и дорога уходила к холму вверх, а, быть может, из-за совокупности всех этих причин, левая нога начала разбаливаться. Во-вторых, Джереми хотел внимательно осмотреть место, где похитили Анну, как она утверждала. Джереми старался не думать о том, что и отец, и шериф Томас вполне могут оказаться правы: и всё то, о чём ему рассказывала девушка – не более чем галлюцинация или просто-напросто выдумка. И всё же эти мысли не могли не вылезать наружу, когда Джереми видел эту дорогу. Он не мог представить себе, чтобы кто-то решил совершить похищение здесь – лес просматривается сквозь высокие стволы сосен, до города рукой подать. А если бы что-то пошло не так? Неужели похитители не думали о том, что вполне вероятно придётся сматываться как можно скорее. А на этой раздолбанной полутропе развивать скорость сродни самоубийству – для колёс и подвески машины уж точно, судя по количеству ям. И, разумеется, самым главным вопросом являлось то, кому вообще могло понадобиться похищать такую, как Анна, чтобы накачать её наркотиками и возить в машине, уговаривая покинуть город? А затем просто неожиданно дать сбежать?

И всё же Джереми продолжил путь к церкви, припадая на левую ногу. Его брови были нахмурены, а взгляд теперь смотрел будто куда-то сквозь окружавший его мир. Он был погружён глубоко внутрь себя, стараясь разобраться, прежде всего, в своих мыслях и чувствах. Почему он верит Анне? Почему хочет помочь ей, зачем? Почему её дочь, Элиза, произвела на него столь сильное впечатление? Ни на один из этих вопросов у Джереми не было чёткого и ясного ответа.