Начало конца

От того места, где они сидели в засаде; до входа в общагу было метров сто. И он надеялся, что, до того момента, когда их заметят и станут ломиться в общагу, они успеют пройти хотя бы половину пути, чтобы Родю с Лёсом там окончательно не растоптали. Но, как только они вышли на открытую местность и растянулись длинной цепью,

что бы никому не дать убежать в сторону, на крыльце и в курилке напротив него поднялась паника.

— Погнали! — громко крикнул Витала, увидев пока ещё беззвучное метание и толкотню возле двери.

Все бросились к общаге, вскидывая заранее для ударов свои дубины. Чем ближе они подбегали, тем громче кричали те, кто избивал Родю с Лёсом возле двери. Остальные метались из стороны в сторону в диком ужасе. Со всех сторон к ним летели, размахивая дубинами, местные, которых они и без того боялись.

Ещё недавно игрок футбольной команды, Витала, подбежал первым и с ходу начал лупить своей штакетиной толпу возле двери, расчищая путь. Никто и не думал сопротивляться. Парни только закрывали руками головы и стонали от боли. Некоторые тоже кричали, как и все девушки, кучкой прижавшиеся к стене. Подлетели все остальные и началась сплошная бойня, сопровождаемая хриплыми вскриками нападающих и избиваемых. Кравец с Гусём пробились к двери и, топча лежащих у неё Родю с Лёсом, держали её. Родя нашёл в себе силы подняться, адреналин и жажда мести увеличили его боеспособность. Он взял у Гуся штакетину и стал с криком окучивать ей уже лежащих и закрывающих головы крестов. Те все кричали от боли и ужаса, но никого из нападавших это не остановило. И только когда Витала увидел, что два парня в ногах у Роди, которых тот буквально вбивал в бетонное покрытие, перестали двигаться и издавать какие-то звуки, он заорал так, чтобы перекричать всех остальных.

— Сто-о-оп!!! Всё, хорош!!1 Готовы ужей

Его крик был обращён конкретно к Роде,. Он боялся, что тот может добить их в горячке до смерти. Но на него. отреагировали и все остальные нападавшие и остановились. Крики сразу прекратились, даже перепуганные девчонки перестали визжать. Только лежащие на земле продолжали громко стонать, и по инерции закрывались руками, хотя уже никто на них даже не замахивался. Поднимался, шатаясь, только один Лёс, со стоном изрыгая нецензурные проклятия. И только сейчас все заметили, что в фойе общаги продолжает грохотать музыка и мерцают огни дискотеки. Оказалось, что Кравец с Гусём зря держали дверь, никто там и не услышал этого побоища. И когда Витала, опасаясь возобновлять бойню из-за Роди, махнул всем рукой, чтобы шли за ним, Гусь с Кравцом по пути долбанули пару раз поднимающихся со стоном крестов, оказавшихся у них на дороге.

— А чё, зря шли, что ли? — пожал плечами Кравец на недовольный взгляд обернувшегося Виталы.

Отойдя до Дома культуры, все обернулись и увидели, что только сейчас дверь открылась и вышедшие покурить танцоры увидели поднимающихся со стоном своих сокурсников и бросились им помогать, смотря по сторонам и недоумевая, кто и когда тут мог успеть так избить их соседей и друзей. Но отошедшие от страха девчонки стали им что-то громко рассказывать, и даже было видно, что они показывают всё выходящим студентам, в какую сторону пошли нападавшие.

— Чё, куда теперь? — спросил Кравец, откидывая в сторону свою штакетину.

— Расходимся, — коротко ответил Витала и добавил, — я к Гере. Завтра увидимся на автовокзале. Вы как, нормально? — спросил он Лёса с Родей, единственных, кому досталось.

— Пойдёт, — сразу ответил Родя, держась за ушибленный чем-то затылок.

— Тогда всё, расход, — опять повторил Витала и быстрым шагом направился в сторону кильдыма.

— Кого там ещё х...й принёс? — недовольным голосом пробурчал Гера, неохотно отрываясь от приятного зрелища и подходя к двери. — Кто?

— Свои, Гера. Открой, — послышался из-за двери голос старших кильдымовских блатарей, уже не один раз сидевших по зонам.

Гера покачал головой и нехотя открыл дверь. На пороге стояли Труня и Модырь. Обоим было уже под сорок, но здесь, на кильдыме, среди блатных возраст значения не имел, и все общались между собой как ровесники.

— Здорово, — произнёс с улыбкой Труни, не протягивая руки, потому что в них были четыре бутылки самогонки. — А мы к тебе.

— Да мы щас уходим уже, Труня, — пропуская их в прихожую, произнёс Гера пьяным голосом. Никто из его сегодняшних гостей не знал пришедших, и он подумал, что они будут здесь лишними.

— Да ладно-, чё ты, куда уходите, — произнёс своим грубым голосом Модырь. — Филипп с Яфой сказали, что вы только пришли. А где ваши тёлки? Филипп говорит, что ни х...я такие... — он заглянул в зал, где был накрытый

стол и играла музыка.

— Да какие тёлки? Видишь же, одни пацаны, — жестом обвёл сидевших в комнате Гера. — А где вы Филиппа видели?

Модырь хотел что-то ответить, но в этот момент из кухни, куда Гера ещё и забыл закрыть дверь, раздался приглушенный вскрик Инны. Видимо, Серёга сделал ей больно, и Гера поморщился. Но не от симпатической боли, а от того, что раскрылся его обман.

— Ну вот, а ты говоришь девок нет, — покачал головой Труня.