Начало конца

— Да так, настроение просто, — уклончиво ответил Витала, решив не рассказывать о своих успехах. — Пойдём на погреб, посидим, пожрём.

— Надо сначала лэвэшек срубить. Хули туда с пустыми карманами идти? — рассудительно заметил ещё один из его друзей, по прозвищу Гусь, втаривая папиросу химкой.

— А вы чё, ещё не срубили ничё, что ли? — с насмешкой спросил Витала, оглядывая с улыбкой всех сидящих по кругу пацанов. — И химку ещё в сезон курите. Чё, на пятку впадляк съездить, пластику пошоркать?

В его голосе вместе с насмешкой звучал явный упрёк, что не очень понравилось его друзьям, которым, в отличие от него, не так подфартило. Один из них, по кличке Гера, уже хотел было сказать что-то, и даже сделал такое язвительное лицо для своих слов. Но Витала его опередил, достав из кармана приличный шарик пластилина и отщипнув крапаль, дал его как раз Гере.

— Втарь пару косяков, уберите пока эту химку, — пафосно сказал Витала, ещё раз оглядев всех. — Так чё, все пустые, что ли?

— Да мы только пришли недавно, ещё не успели никого бомбануть, — оправдательно сказал за всех Гера. Его лицо при появлении пластилина сразу изменилось,

и он довольно крапалил пластик. — Филиппу вон только кроссы сняли.

Витала посмотрел на новые кроссовки Филиппа и поднял на него взгляд.

— Я щас возле теремка такие кроссы видел... как раз на тебя, на липучках, не то, что это фуфло. И кресты там стоят, зашуганные оба.

— Это вот один маленький, другой длинный которые? = спросил, подняв голову, Гера. — Да на х...й они нужны, я их видел. Там порванные кроссы, их даже Хомяк с Елахом Лысым брать не стали.

— Они здесь, что ли? — спросил Витала.

— Да, вон возле касс трутся, — как-то недовольно сказал Филипп. — Там в очереди один крест стоит, в кроссах. Тоже на липах. Они его вылепить хотят.

По его голосу Витала понял, что Филипп сам хотел снять себе эти кроссовки, но его опередили. Автовокзал был одним из немногих мест в городе, где почти все снующие вокруг люди были из соседних посёлков или деревень. И сюда частенько наведывались городские блатари, чтобы поменяться с кем-нибудь из приезжих обувью или одеждой, а то и деньгами разжиться. Это называлось «бомбить крестов», и те, кто шёл сюда приодеться, надевали на себя самые плохие из своих вещей или обуви; потому что голыми ограбленных почти никто бросал, чтобы не бежали в милицию. Все просто переодевались или переобувались с ними. Хомяк и Лысый тоже иногда приходили сюда подлататься, и сейчас, по всей видимости, опередили опоздавших на «работу» пацанов и первыми положили глаз на модные кроссовки.

— Чё-то они часто стали наведываться сюда, постоянно нас опережают, — подлил масла в огонь Гусь. — Вчера только были здесь. Мы не успели подойти к крестам,

как их уже Хома с Елахом прихватили. Ты где вчера был, кстати, Витала?

— На пятку ездил, — кивнул тот на втариваемый Герой пластилин.

— А-а, а мы тоже хотели поехать, да тут артёмовские попались, мы у них сумку травы забрали. Они как раз с Лучков ехали. Мы думали это кресты, подходим, спрашиваем: «Вы откуда». Они: «С Артёма», ну...

— Родя, кстати, тоже в Лучки сёдня поехал, с Лёсом, — перебил его Гера. — Надо было спросить вчера у этих артёмовских, на какой они там пятке были, а то там кресты на речке народ гоняют с обрезами.

— Да не на речке, а на птичнике они охраняют, — блеснул своими познаниями Филипп. — Варыч приехал оттуда недавно, рассказывал.

— Да х...й его знает, — с сомнением покачал головой Гера. — Клёпа тоже недавно ездил, говорит, что на речке.

— А Родя с Лёсом на какую поехали? — спросил Витала.

— Да они на линию постоянно ездят, там никто не охранял никогда, — ответил Филипп.

— Это вот вдоль железки которая идёт? Так её уже заголячили на х...й всю, там нет ничё. Я ещё с неделю назад там был, как с лагеря выгнали, — сказал Витала, принимая от Геры втаренную папиросу и прикуривая её.

— Х...йня, Родя без травы не вернётся, найдёт, где втариться, — сказал своё слово Дон, не один раз гонявший с Родей на пятаки. — Надо было только, внатуре, спросить вчера у артёмовских, на какой они пятке так без палива втарились. Ещё и трава убойная.

— Да в Лучках там везде убойная, если только стоит ещё где там трава, туда прут все, кому не лень, — Витала передал косяк Филиппу, сделав, как и было принято, пару

хапок, и встал с корточек. — Погнали на погреб, щас в «Метле» пару столов сдвинем, я угощаю.

Все радостно завыли и сразу зашевелились. Косяки пошли по кругу с удвоенной или даже утроенной скоростью, все затягивались уже второпях. Наркотой здесь никого не удивишь, тем более в сезон. А вот когда после обкурок на жратву пробивает, тут уж такой халяве будут очень рады. К тому же это наверняка уже была не первая раскурка у пацанов сегодня, и они с радостью прикончили эти два косяка и вышли из своего коронного закутка на дорогу, ведущую к кафе «Метелица».

— Ну покажи, Витала, кого ты тут выставил, пока сюда шёл? — кивнул с улыбкой на народ возле автовокзала Филипп и положил ему руку на плечо.

— Да это не здесь, — сказал правду Витала. Но Филипп не поверил ему и хитро прищурил глаза.