Начало конца

Пацаны стали срывать с неё одежду. Она отчаянно сопротивлялась и хотела кричать, но Витала опять сдавил ей горло. раздеть полностью не получалось, как только её руки отпускали, чтобы снять олимпийку от спортивного костюма, она начинала махать ими и пытаться оторвать руку от своего горла,. Поэтому ограничились только тем, что расстегнули эту олимпийку и спустили трико до колен.

– Только не надейся, что я сам тебя трахать буду, – зло сказал Витала и, порвав ей ещё футболку, под которой не оказалось лифчика. Осмотрелся вокруг и сказал: – Подайте мне вон ту бутылку.

Ему в руку сунули пустую бутылку из-под растительного масла. В подвале было довольно грязно и бутылка была вся в каких-то жирных и грязевых пятнах.

– Сорвите ей трусы, – сказал Витала и как только держащий её руку с другого бока Дон дернул за трусы и разорвал их, опять прорычал в лицо кооператорше: – Щас я тебе эту бутылку в пи…ду засуну, и разобью её там, если не скажешь…

Она с ужасом в глазах отчаянно заметалась, пытаясь что-то сказать, но получался только хрип. Витала прислонил бутылку к её половому органу и сказал, отпустив горло.

– А ты думала я шучу?! Твои быки мне все рёбра поломали, мне не до шуток! Давай говори, где они…

– Я не знаю! Клянусь, я не знаю. Это Степаныча дружки какие-то, я им деньги плачу, чтоб они меня защищали. Заставляют платить.;.

– Что-о?! – закричал Витала, перебив её. – Заплатила им, чтоб они мне рёбра переломали?! Теперь мне, сука, платить будешь, чтобы я лечился! Поняла, бл…дь?

В этот момент Кравцу всё-таки удалось вырубить мужа подруги. И как только тот перестал кричать, его жена каким-то невероятным усилием вырвалась от Славы и с криком кинулась к мужу.

– Заткни ей пасть! – рявкнул Витала и повернулся опять к рыжей. – Не слышу! Ты поняла меня?!

– Да, – всхлипнула кооператорша. Она уже не пыталась кричать и только плакала. Витала отпустил её горло, взявшись за разорванную футболку.

– Сколько ты им заплатила?!

– Я ещё не платила, – ответила она, продолжая плакать.

– Ты мозги не е…и! Сколько заплатишь?!

– Сто пятьдесят в неделю сказали…

Витала растерялся. Для него это было что-то новое, ведь он с детства привык, что зарплату родители получали только раз в месяц, максимум два, если брали аванс. И стипендию он и раньше забирал только раз в месяц, учась ещё в первом училище, где учащимся платили только по десять рублей. И сейчас обложил данью крестов со второго училища, с которого его так же выгнали. Но тоже рассчитывал получать с них только раз в месяц. А тут эта рыжая кооператорша будет платить каждую неделю по столько, сколько его родители за месяц получали. Да ещё и за что? За то, чтоб её защищали от него же! Сначала он даже не нашёл, что сказать, и на несколько секунд замолчал. Потом, чувствуя, что может выглядеть растерянным не только в глазах своих друзей, но и перед кооператоршей, он приблизил к ней своё злое лицо и произнёс первое пришедшее в голову разумное решение:

– Ты эти деньги нам отдавать будешь. А этим быкам скажи, что если имеют чё-то против, в пятницу вечером пусть приходят на ДОСА. Поняла? Так им и скажешь. А к тебе будет каждую неделю подходить человек от меня…

Всё поняла?

Она закивала головой. С мокрого от слез и соплей лица при этом закапало, и Витала дал знак Филиппу отпустить руки. Она сразу стала вытирать лицо, все ещё плача.

– И учти, – сказал Витала, помахивая перед её глазами бутылкой. – Если в ментовку на меня заявите, тебя всё равно мои друзья поймают, и эту бутылку тебе в пи…ду засунут и разобьют… Твоей подруги это тоже касается.

Я эту бутылку даже с собой возьму, она как раз подходящая, грязная такая… – он дал знак Славе, чтобы отпустил подругу. – Всё, уходим…

Когда Слава отпустил вторую женщину, она снова закричала и кинулась к мужу, который уже стал приходить в себя. Парни вышли из подвала и пошли по дороге, беспокойно озираясь по сторонам, потому что вблизи подвала крики и плач были слышны. Но на улице никого не было, и они расслабились и даже заулыбались. Витала был доволен, что никто из пацанов не бил тёток, что хватило только угроз. Омрачало, конечно, немного то, что она наверняка точно не знала, где живут эти вчерашние герои. Но мысль о будущей получке каждую неделю согревала.

– А ты где прикол этот взял, Витала, бутылку в пи…ду засунуть? – весело спросил Филипп. – С неё аж потекло от страха…

– А-а, – только сейчас опомнился Витала, что несёт грязную жирную бутылку, и зашвырнул её в кусты. – Да в детстве в войну на стройке играли, и в одной комнате нашли тётку пьяную. Ноги раскляченные, а из пи…ды горлышко торчит от бутылки. Лёша толстый подошёл, придурок, и отбил это горлышко камнем, а бутылка вся треснула. Потом из-за угла смотрели, как её «скорая» увозила. Мы ж тогда пересрали, да сами «скорую» вызвали…

– Пи…дец той тётке пришёл. По-любому е…аться уже не сможет, – с видом знатока сказал Кравец.

– Да там бичиха какая-то была, – махнул рукой Витала. – Но один х…й, как кровь у неё пошла тогда, обосрались все… Ну ладно, вы давайте на автобус, я ещё здесь побуду пока, посмотрю за обстановкой.