Начало немыслимого

Оказалось, что «великий Рузвельт» был типичным кабинетным червем, ставившим крепкие кулаки на самое последнее место при разрешении споров с соседями. Вместо того чтобы во время переговоров со Сталиным твердо стоять на своей точке зрения, гордо поигрывая мускулами, он вел душевные разговоры, плел тайные интриги, искал компромиссные решения, чем наносил, по мнению Гарри Трумэна, большой вред интересам Соединенных Штатов. И ялтинские соглашения, по которым после наступления мира русским слишком много перепадало, были наглядным примером неэффективности подобной тактики. Подобные действия президента Рузвельта плохо укладывались в голове нового обитателя Белого дома. Он совершенно не понимал человека, стараниями которого американские вооруженные силы были так быстро и качественно перевооружены. Всего за четыре года бравые янки получили самые лучшие в мире танки и автоматическое оружие, военно-воздушные силы – первоклассные истребители и бомбардировщики, а звездно-полосатый флот – самую мощную группировку в мире авианосцев.

Любая армия мира могла только мечтать о таком превосходстве, которое позволяло осуществить на практике доктрину генерала Дуэ. Перед ней преклонялись лучшие военные умы всего цивилизованного мира, в том числе и Гарри Трумэн. По его твердому убеждению, только благодаря ковровым бомбардировкам союзной авиацией, превратившим в руины главные немецкие города, была одержана победа над Германией. Именно массированные удары с воздуха сломали хребет военному потенциалу рейха и позволили русским армиям дойти до Берлина, Праги, Вены и Белграда.

Вне всякого сомнения, эту же победоносную тактику следовало бы применить и против японцев. Ведь уже с конца сорок четвертого года американский флот мог свободно перерезать все морские пути в Японию, взять противника в плотное кольцо блокады и начать бомбить города узкоглазых агрессоров. Бомбить безжалостно, до тех пор, пока измученные бомбежками японцы сами не свергли бы своего божественного микадо и не обратились бы к Вашингтону со слезной просьбой о мире.

Ведь это так просто! И зачем тогда было просить Сталина о помощи в борьбе с этими макаками, которых, по авторитетному утверждению дяди президента Джозефа Трумэна, господь Бог создал из собственных испражнений. Советский диктатор и так получил слишком большой политический бонус, настояв, чтобы главный акт капитуляции Германии перед союзниками был подписан в Берлине. Благодаря этому успеху теперь он мог без зазрения совести называть себя главным победителем Гитлера, что совершенно не соответствовало англосаксонской трактовке истории этой войны.

Очень похоже на то, что за просьбой Рузвельта к Сталину о помощи против японцев стояла мадам Чан Кайши. Дочь китайского миллионера, выпускница американского университета, она имела широкие связи как среди общественности Америки, так и в ее деловом мире. Каждый раз, совершая визит в Штаты, китаянка неизменно просила американский истеблишмент о всесторонней помощи Гоминьдану, чьи армии завязли в войне с японцами на просторах центрального и южного Китая.

Вполне возможно, что определенные представители финансовой элиты обратились к Рузвельту с просьбой о содействии мадам Чан Кайши и тот не смог им отказать, как в свое время не смог отказать Пендергасту в назначении Трумэна на пост вице-президента страны. Вторжение Сталина в Маньчжурию и разгром Квантунской армии были очень выгодны для президента Чан Кайши. За свою помощь русские возвращали ранее утраченный Сахалин, КВЖД и Порт-Артур, тогда как правитель Гоминьдана, не сделав ни одного выстрела, получил бы всю Поднебесную.

Впрочем, Трумэн не исключал, что к этому шагу президента Рузвельта могли подтолкнуть и генералы из комитета объединенных штабов, ловко скрывавшие за упорством японцев свои тактические просчеты и ошибки. Позорный штурм маленького алеутского острова Кыска был наглядным тому примером. Тогда американские корабли и самолеты три дня вдоль и поперек утюжили укрепления, наспех построенные высадившимися на остров японцами. Все было сделано по всем правилам высокого военного искусства. Высадившийся на остров десант потерял ранеными и убитыми всего тридцать человек, но, несмотря на это, американская армия покрыла свои боевые знамена позором и унижением. Оказалось, что к началу операции на острове не было ни единого японского солдата. За два дня до начала операции, под покровом тумана японский гарнизон оставил остров, что осталось совершенно незамеченным со стороны американских военных. А понесенные ими потери при взятии Кыски были за счет так называемого «дружественного огня».