Начало опричнины

¹⁵²¹ Недаром гетман Ходкевич писал Воротынскому, что доказательством милосердия короля к русским людям служит пожалование Курбскому первого после Киевского воеводства города (Ковеля) и других мест, «хотя род его среди московских родов занимал даже не десятое, а едва ли не двадцатое место» (см. Послания Ивана Грозного. С. 435). Гетман, конечно, не имел в виду унизить или оскорбить род Курбского, который по знатности далеко уступал роду Воротынского, Бельского или Мстиславского.

¹⁵²² См. выше. С. 43–44.

¹⁵²³ Ему известно, писал в своем письме гетман Ходкевич, что боярин Федоров «от бога разумом украшены и одарены…» (см. Послания Ивана Грозного. С. 276).

¹⁵²⁴ Послания Ивана Грозного. С. 444.

¹⁵²⁵ «^…Ино наших великих государей волное царское самодержство, – писал Воротынский, – не как ваше убогое королевство, а нашим великим государем не указывает никто» и т. д. (см. Послания Ивана Грозного. С. 259).

¹⁵²⁶ Послания Ивана Грозного. С. 245–246, 253, 262.

¹⁵²⁷ См. Послания Ивана Грозного. С. 242–243, 251, 259; перевод – стр. 418–419.

¹⁵²⁸ Послания «Ходкееву» заканчивались следующим наставлением: «за то, что ты нам, обезумев, написал, в любом месте такого негодяя: наказали бы, избив палками» (см. Послания Ивана Грозного. С. 424. См. также. С. 248, 256).

¹⁵²⁹ Об устном поручении Козлову упоминалось в грамотах королю, датированных 2–15 июлем 1567 г. «А иное есми всказали тебе, брату своему, – писали бояре, – словом мовити. твоему верному слуге Ивашку Козлову, и што он учнет тебе говорить, и ты б ему верил, бо то суть наши речи» (см. Послания Ивана Грозного. С. 246, 254, 264).

¹⁵³⁰ Русские послы, фактически содержавшиеся в Литве под стражей, трижды посылали к царю гонцов с извещением о готовившемся нападении литовцев на «цареву украину» (см. Сб. РИО. Т. 71. С. 524–525).

¹⁵³¹ Боярину кн. П.С. Серебряному было приказано «проведывать вестей: где князь Юрьи Токмаков город ставит, и быть тут князь Петру, город беречи, чтоб князь Юрью город было поставить безстрашно» (см. Разряды, л. 338).

¹⁵³² ПСРЛ. Т. XIII. С. 408.

¹⁵³³ См. Хронику А. Гваньини // Витебская старина. Т. IV. С. 235. Гетман Сангушко получил точные известия о движении московского войска к Копию от своих лазутчиков в Полоцке. Он выступил из Чашник 20 июля, бой же произошел в первую пятницу после выступления, т. е. 25 июля (см. Хронику М. Бельского // Витебская старина. Т. IV. С. 159). По псковской летописи, «литовские люди, пригнав изгоном, на зори, да многих прибили и князя Василия Палецких убили, а князя Петра Серебряных убегл в Полоцко» (см. Псковские летописи. Т. 2. С. 249; Разряды, лл. 339 об, 336 об, 338).

¹⁵³⁴ Другой видный воевода князь В.Д. Палецкий попал в плен и умер от ран (см. ПСРЛ. Т. XIII. С. 408). Был убит татарский воевода Амурат. Следует заметить, что в войске Серебряного было много татар. Еще 16 июля 1567 г. в Великие Луки была направлена нагайская конница «для бережения от литовской стороны» (см. там же). Около того же времени на Луки были посланы князь О. Щербатый с городецкими татарами и князь Ю. Борятинский со служилыми татарами (Разряды, лл. 337 об, 338). Литовский хронист М. Стрыйковский передает, будто О. Щербатый и Ю. Борятинский, имея под начальством 300 татар и якобы 6000 русских, были разбиты при переходе из Улы на Сушу (см. Извлечения из Хроники М. Стрыйковского // Витебская старина». Т. IV. С. 191). В действительности в названном отряде были одни татары. Во время боя Щербатый и Борятинский попали в руки к литовцам и пробыли в плену несколько месяцев.

¹⁵³⁵ Непосредственный виновник поражения боярин кн. П.С. Серебряный не был наказан и уже через два месяца участвовал в новом походе против литовцев.

¹⁵³⁶ Разряды, л. 331; А. Шлихтинг. Новое известие. С. 21; Г. Штаден. Записки. С. 79, 86–87.

¹⁵³⁷ Как отметил А.К. Леонтьев, старинный «конюшенный путь» выделился в самостоятельное дворцовое ведомство к середине 90-х гг. XV века. Тогда же появились титулы «боярина-конюшего» и «ясельничих». Впервые чин конюшего был пожалован А.Ф. Челяднину (около 1495–1496 гг.), затем его сыну И.А. Челяднину (до 1514 г.), после него чин конюшего с перерывами носили И.И. Челяднин (1539–1541 гг.) и И.П. Челяднин (конец 40-х гг. – 60-е гг.) (см. А.К. Леонтьев. Образование приказной системы управления в Русском государстве. Изд. МГУ, 1961. С. 65–69). В середине XVI в. в документах упоминается особая «Конюшенная изба» (см. ПКМГ. Т. I, отд. 2. С. 246).

¹⁵³⁸ Род Челядниных пресекся в мужском колене в 40-х гг. XVI века. Но родовое прозвище Челядниных усвоили их ближайшие родственники Федоровы. Федоровы вели происхождение от И. Хромого, старшего брата М. Челядни, родоначальника Челядниных. Сын Хромого носил имя Давыда, поэтому правнуки Хромого писались в Разрядах как Григорий й Петр Федоровичи Давыдовы-Челяднины (см. Разряды, лл. 15 об, 43 об, 46). В 40-х гг. XVI в. Иван Петрович Федоров женился на Марье Челядниной и таким путем унаследовал громадные земельные богатства рода Челядниных.