Начало опричнины

      Военные действия прекратились сначала на западной, а затем и на южной границе Руси. В марте 1566 г. хан предложил московскому правительству перемирие сроком на два года с возобновлением старой дани. Но царь по-прежнему настаивал на заключении союза[1298]. Опасаясь новых набегов, московское правительство произвело большую военную демонстрацию на крымской границе[1299]. Московские силы, обычно ждавшие татар в районе Серпухова, были выдвинуты далеко на юг. В конце апреля 1566 г. царь выехал на крымскую границу. Его сопровождали бояре и дворяне «со всем служебным нарядом». Царь оставался на границе в течение месяца. В это время он побывал в крепостях Козельске, Белеве, Волхове, Алексине[1300].

      Но прогнозы насчет татарского вторжения не оправдались. Военные силы Крыма были отвлечены на Балканы в связи с войной Турции против Австрийской империи. Осложнения на Балканах были одним из тех обстоятельств, которые побуждали литовское правительство искать мира с Россией.

      30 мая 1566 г. в Москву прибыло великое посольство из Польско-Литовского государства. Начавшиеся мирные переговоры вскоре зашли в тупик из-за непреодолимых разногласий в ливонском вопросе. Московское правительство настаивало на присоединении к России морского порта Риги, соглашаясь при этом вернуть Литве город Озерища и часть Полоцкой земли. Литовские послы желали заключить перемирие на условиях статус-кво[1301].

      25 июня правительство прервало переговоры и через три дня экстренно созвало в Москве Земский собор[1302]. На собор были приглашены помимо Боярской думы и высшего духовенства представители дворянства, дьяки, приказные люди и богатейшее купечество. От имени царя членам собора был представлен вопрос о мире с Литвой и дальнейшей борьбе за Ливонию. Каждая курия подала ответ на царские вопросы отдельно от всех остальных.

      Высшее духовенство высказалось против «уступки» литовцам ливонских земель, «подошедших» к Юрьеву и Пскову. Если эти земли останутся в руках недругов, то не только Юрьеву и Пскову «тесноты будут великие, но и Великому Ноугороду и иных городов торговым людем торговли затворятца»[1303].

      По мнению Боярской думы, литовцы искали перемирия с Москвой лишь для того, чтобы укрепить границу возле Полоцка и сосредоточить дополнительные военные силы в Ливонии. Коль скоро они достигнут этих целей, то «тогды и неволею Полотцку не простояти», да «и Пскову будет нужа, не токмо Юрьеву с товарыщи»[1304]. Боярская дума советовала царю не мириться с литовцами и «прося у бога милости, ныне с королем промышляти». «А нам всем,— добавляли бояре, — за государя головы свои класти...»[1305].

      Особое мнение подал член думы и глава Посольского приказа И. М. Висковатый. Он указал на возможные условия заключения перемирия с Литвой, заняв более осторожную позицию в вопросе о войне[1306].

    Представители дворянства призвали правительство не делать ни малейших уступок литовцам в Ливонии и на полоцком рубеже. Если дело идет к новой большой войне, так «в том ведает бог да государь наш», а они, царские холопы, готовы немедленно помереть за царя «для его государева дела»[1307]. Помещики из пограничных уездов выражали готовность сложить голову за одну десятину полоцкой земли[1308].

    Столь же решительно высказались за войну приказные люди и купечество. Купцы заверили правительство, что они готовы пойти на новые расходы ради завоевания Ливонии[1309].

    2 июля Земский собор утвердил текст приговора. Члены Боярской думы и князья церкви скрепили приговорную грамоту своими подписями. Прочие участники собора принесли присягу с обязательством служить царю «правдою», «безо всякие хитрости» и «против его недругов стояти»[1310].

    После роспуска собора правительство поспешило закончить мирные переговоры с литовцами. 17 июля послам был передан «отказ», причем царь разрешил им оставаться в Москве не более недели. 22 июля великое посольство было выпровожено из России[1311]. Попытки мирного урегулирования, предпринятые Польско-Литовским государством, закончились очевидной неудачей.

* * *