Начало опричнины

    Следует особо подчеркнуть, что наиболее представительный собор середины XVI в. был созван опричным правительством через полтора года после введения опричных порядков. История собора тесно связана с политической историей опричнины, а точнее с короткой полосой компромисса в истории опричнины, начавшейся весною 1566 года.

* * *

    С весны 1566 г. опричное правительство прекратило репрессии и попыталось путем широкого компромисса примириться с вождями удельной фронды и высшей титулованной знатью, более всех пострадавшей при учреждении опричнины[1332]. Впервые после довольно длительного перерыва царь возобновил назначения в Боярскую думу и пополнил ее представителями некоторых знатнейших фамилий[1333]. Не позднее апреля князь П. Д. Пронский получил чин боярина, а Н. В. Борисов-Бороздин — чин окольничего[1334]. Новые члены думы были близкими родственниками удельного князя В. А. Старицкого[1335]. Желая восстановить доверие двоюродного брата, царь вернул ему старинное подворье Старицких в Кремле и пожаловал впридачу смежное дворовое вместо князей Мстиславских[1336]. Одновременно Грозный решил примириться с удельным князем М. И. Воротынским и по ходатайству руководителей земщины вернул его из ссылки[1337]. В апреле 1566 г. Воротынский был выдан на поруки высшему духовенству, земской Боярской думе и земскому дворянству[1338]. Его главными поручителями явилась старомосковская знать, руководившая земской думой: бояре И. П. Федоров и В. Ю. Траханиотов, окольничие М. И. Колычев и Н. В. Борисов[1339], а также некоторые удельные князья[1340], княжата Ростово-Суздальские, Ярославские, Оболенские и прочие[1341].

    Со своей стороны князь М. И. Воротынский клятвенно обязался не отъезжать в Литву, равно как и в Старицкий удел, не поддерживать дружбу со старицкими боярами, не ссылаться с литовцами и т. д.[1342] Воротынскому было возвращено родовое удельное княжество. В мае 1566 г. царь Иван велел передать литовскому правительству, что пожаловал Воротынского «по старому и вотчину его старую город Одоев и город Новосиль ему совсем отдал и больши старого»[1343]. В своем послании к Ходкевичу 1567 г. М. И. Воротынский утверждал, что владеет старой вотчиной и «х тому еще... которая наша отчизна пуста была, и той государьского величества милостью нагорожен есми и тем всем обладую»[1344]. Запустевшей «отчизной» удельного князя был город Новосиль. С помощью щедрых казенных субсидий Воротынский отстроил Новосиль и сделал его столицей удельного княжества[1345]. С этого времени он именовал себя в письмах «державцем Новосильским»[1346]. В Новосильско-Одоевском княжестве были возрождены старинные удельные порядки, «все старые обычаи и чины»[1347]. Удельному владыке служили бояре и воеводы. Его армия насчитывала несколько тысяч человек и включала дворян, их вооруженных слуг, стрельцов и казаков[1348]. После возвращения из ссылки М. И. Воротынский занял одно из первых мест в земской Боярской думе. Однако царь не вернул ему почетного титула «слуги», который тот носил до своей опалы.

    Вскоре после освобождения Воротынского земская Боярская дума и митрополит добились от царя издания указа о «прощении» большинства лиц, подвергшихся преследованиям при учреждении опричнины. Этот указ затрагивал прежде всего опальных княжат и дворян, сосланных на поселение в Казанский край годом ранее. Согласно документальной записи Разрядного приказа, «в 74-м году государь пожаловал, ис Казани и з Свияжского опальных людей дворян взял; а приехал в Казань з государевым жалованьем Федор Семенов сын Черемисинов майя в I день»[1349]. Показание Разрядов полностью подтверждается данными писцовых книг Казанского , и Свияжского уездов второй половины 60-х гг. Писцовые книги позволяют составить полные списки опальных, получивших амнистию в мае 1566 года. (См. Приложение I).

    В первую голову «прощение» получили все казанские ссыльные, принадлежавшие к нетитулованной старомосковской знати, и многие рядовые дворяне. Среди них были окольничий М. М. Лыков, А. И. и М. Ю. Шеины-Морозовы, И. М. Головин, Я. И. и Ф. Я. Даниловы, В. Н. Борисов, И. П. Квашнин и более 20 дворян.

    По майскому указу амнистию получила большая часть высшей титулованной знати, находившейся на поселении в Казанском крае. Из ссылки вернулись 35 Ярославских князей (из 39), 14 Ростовских князей (из 20), 22 Стародубских князя (из 25) и т. д. О масштабах майской амнистии можно судить на основании хотя бы того факта, что из 188 известных нам казанских поселенцев свободу получили примерно 107 человек. В Казанском уезде из всех переселенцев к осени 1566 г. осталось только 42 человека[1350].