Начало опричнины

      Формально монастыри не могли купить у опальных княжат их вотчины. Действующее земельное уложение полностью воспрещало черному духовенству новые земельные приобретения. Несмотря на распоряжение вотчинника, казна накладывала руку на земли опальных, отказывалась возмещать затраты монастырей. Но сила традиции была очень велика, и вотчинники, невзирая на поземельные законы, продолжали по обыкновению завещать земли монастырям на помин души, за «сдачу», чтобы вотчины не пропали «безлеп» в казне. Что касается монастырей, то они пускались во все тяжкие, чтобы приобрести право и титул земельного собственника. Монахи аккуратно хранили - духовные и данные грамоты клиентов и на основании их в конце концов добивались своего. Иногда это имело место при жизни Грозного, иногда — много позже.

      Правительство издало указ об амнистии опальных и начало возвращать княжеские вотчины их прежним владельцам под давлением земской Боярской думы, высшего духовенства и дворянства. Но уступки опричных властей земщине носили половинчатый характер. Боярской думе не удалось добиться амнистии для всех лиц, подвергшихся опале при учреждении опричнины. Более того, амнистия не распространялась на наиболее влиятельных лиц из числа опальных бояр и князей. Царь оставил в заточении бояр князей И. А. Куракина и Д. И. Немого, задержал в казанской ссылке П. А. Куракина и Г. А. Куракина, А. И. Катырева-Ростовского и видных воевод Н. Д. Янова, М. Ф. Бахтеярова, И. Ф. и В. Ф. Бахтеяровых, И. Ю. Хохолкова, Ф. И. Троекурова, Д. В. Ушатого, А. И. Засекина, Н. Стародубского и др.[1369]. Названные бояре и воеводы составляли цвет сосланной в Казань титулованной знати. Наряду с опальными княжатами в местах поселения были задержаны родственники Адашева (Ольговы, Путиловы и Туровы) и некоторые другие дворяне[1370].

    Правительство проявило заботу о земельном обеспечении оставшихся в ссылке княжат и дворян и в качестве общей меры распорядилось увеличить их поместья до половины их настоящего оклада. Однако и после выезда из Казани большей части опальных дворян фонды казанских земель оказались недостаточными. Поэтому правительственное распоряжение было выполнено лишь частично.

    Так, во время новой разверстки земель в октябре 1566 (7075) г. боярин князь П. А. Куракин получил поместья князя В. Чеснокова, князей Бабичевых, князя Ю. Сицкого и Б. Шипшина, выехавших из Казани по амнистии. В результате его владения увеличились со 160 четвертей до 301 четверти пашни и 60 четвертей перелога. К этим землям добавлялись «дикое поле» и лес, засчитанные за пашню. Все эти угодья и земли были приравнены писцами к 500 четвертям пашни, т. е. половине боярского земельного оклада[1371].

    Подобным же образом в «половину» оклада были испомещены в Казани и другие воеводы: князья Г. А. Булгаков (450 четвертей пашни), Ф. И. Троекуров (450 четвертей), А. И. Засекин (350 четвертей)[1372].

     В Свияжске князь С. Б. Пожарский получил 123 четверти пашни в дополнение к старому владению в 40 четвертей. «Да князю Семену ж Пожарскому отделено из порозжих поместей по другой разверстке 75-го году в октябре, что по прежнему отделу в поместье за прежними новыми свияжскими жилцы, которых государь велел от свияжского житья отставить»[1373].

      Боярину и воеводе князю А. И. Катыреву в Свияжске было отведено 280 четвертей пашни и 440 четвертей перелога и дикого поля. Все вместе было приравнено писцами к 500 четвертям пашни[1374]. Таким же способом испомещены были в пол-оклада другие свияжские жильцы воеводы князья М. Ф. Бахтеяров (350 четвертей), Н. Д. Ростовский (300), Н. М. Стародубский (300), дворяне Р. Н. Бурцев (200), М. Образцов-Рогатый (175), Я. Кашкаров (150), Ф. Н. Ольгов (100) и т. д.[1375].

      Как мы видим, после проведения амнистии правительство заметно улучшило земельное обеспечение опальных людей, оставленных в ссылке. В дальнейшем многие из этих опальных получили- возможность вернуться в Москву. Согласно записи Разрядного приказа, «другую половину дворян (т. е. тех дворян, которые оставлены были на поселении в 1566 г. — Р. С.) взял и пожаловал государь после»[1376]. Можно установить, что правительство провело новые амнистии ссыльных не позднее чем через год-два после первой амнистии. Так, из ссылки вернулись родня Адашева Н. Ф. Ольгов и М. Я. Путилов, получившие взамен старых костромских вотчин земли на Белоозере. К 1567—1568 гг. Ольгов и Путилов успели продать свои новые владения[1377].