Начало Отечества

«Велика ведь бывает польза от учения книжного! Книги наставляют и научают нас… ибо мудрость обретаем и воздержание в словах книжных. Это — реки, напояющие вселенную, это источники мудрости, в книгах ведь неизмеримая глубина. Ими мы в печали утешаемся…　

Если поищешь в книгах мудрости прилежно, то найдешь великую пользу для души своей!»　

Так выразил летописец чувства, порождаемые книгой, книжным словом, учением.　

Летописание особенно расцвело при Ярославе Мудром. При нем в 30—40-е годы XI века был составлен из нескольких летописей большой свод, который получил в науке название Древнейшего. Он не сохранился, но был восстановлен русскими учеными по фрагментам, вошедшим в другие, более поздние летописи. Этот свод вобрал некоторые ранние записи, дружинные и народные сказания, свидетельства о Ярославовом правлении. А открывался он легендой о Кие — основателе Киева. Такое начало было естественно и понятно — ведь летопись составлялась при киевском храме святой Софии, украсившем город при Ярославе.　

Но вскоре центром летописания стал Печорский монастырь под Киевом, где был создан следующий за Древнейшим свод. Автором его был печорский монах Никон, прозванный за ум, истовость и твердую волю Великим. Никон не был сторонним наблюдателем бурной политической жизни Киевской Руси, а напротив — активно вмешивался в нее. Он настойчиво спорил с киевским митрополитом-греком, присланным из Константинополя, выступая за то, чтоб русская церковь служила интересам Руси, а не далекой Византии. Такая строптивость дорого обошлась иноку — в 1061 году пришлось укрыться от княжеского гнева Никону в далекой Тмутаракани, русском городе на берегу Керченского пролива. Он и там быстро освоился, деятельно участвовал в городских делах — даже ездил послом от города в Чернигов, просить князя для Тмутаракани.　

Через 7 лет, в 1068 году, Никон вернулся в родной Киев. 5 лет, пока правил Изяслав Киевский, он провел в монастыре. Но когда Изяслав был незаконно изгнан с престола младшим братом, Никон отказался признать вероломно и неправедно захваченную власть и снова уехал в Тмутаракань.　

Полная решительных переломов жизнь, переезды и поездки по делам обогатили Никона знанием многих преданий, неизвестных составителю Древнейшего свода. Он тщательно собирал их, слушал и записывал рассказы очевидцев о разных исторических разностях. Внимательно читал книги, собранные в печорской библиотеке, много «поучал братию от книг».　

Книги Никон любил страстно и не только овладел искусством их написания, но и стал непревзойденным мастером-делателем книг. «Неустанно сидяща и делающа книги», — вспоминали о нем печорские монахи.　

Терпеливое непрекращавшееся собирательство фактов русской истории, чтение и толкование древних книг, хорошее знание тогдашних политических течений помогли Никону создать новый летописный свод, объявший уже не только киевские дела и то, что происходило в киевской округе, но всю Русь.　

Начинавшееся дробление Руси вызывало в Никоне ярый и неукротимый протест, поэтому он сделал главной идеей своего повествования идею единства Руси. Она, как точный камертон, звучит в талантливых рассказах этого летописца.　

Свод Никона тоже не сохранился. Как и Древнейший, он частично восстановлен учеными по кускам, вошедшим в более поздние летописи.　

Прошло время, и в конце XI века после смерти Никона летописанием занялся печорский игумен Иван.　

Как осколки разбитого сосуда, рассыпалась страна на отдельные земли-княжества, братоубийственные усобицы возгорались в разных ее концах, поощряя степняков к непрестанным вторжениям. Ивана изумляла близорукая политика князей, неспособных ни навести порядок в своей земле, куда все чаще приходили «глад крепок и скудость великая», ни защитить ее от врагов.　

Он говорил и писал резкие, волновавшие сердца речи, прямо обвинял киевского князя в алчности и корыстолюбии. Люто разгневался на него за такую хулу Святополк Киевский! По его приказу игумена схватили и заточили в далеком Турове. И если б не заступничество Владимира Мономаха, сгноил бы киевский князь Ивана в сырой полуземлянке. Выручил его Владимир, спас от пожизненного заключения и гибели.　

Иван незадолго до смерти закончил свою работу, вставив в летопись рассказ о половецком нашествии 1093 года — о похвальбе Святополка, трагическом разгроме русского войска, осаде Торческа, разграблении киевской округи, гибели множества русских людей.　

Суровые испытания шли одно за другим, как тяжелые штормовые волны на южном море. Страстно желал Иван усиления родной земли, искоренения усобиц и объединения во имя защиты отечества. Но дожить до такого времени ему не суждено было. Не сохранился и созданный им летописный свод…　

Самая старая из сохранившихся летописей — «Повесть временных лет». Эта летопись была создана в начале XII века и являет собой плод последовательных усилий целой плеяды древнерусских авторов, в том числе и Никона, и Ивана.