Начало Отечества

Таким был лишь один из путей, какими те или иные сведения попадали в летопись. Что-то летописцы видели сами и вносили в рукопись. Подробности сражений и стихийных бедствий им рассказывали очевидцы и «калики перехожие» — странники, ходившие из города в город.　

Сплетение многих источников, сплавленных воедино талантом летописцев, привело к тому, что в «Повести» свободно сочетаются гибкая образная устная речь и сухой язык межгосударственных договоров… Библейские тексты сменяются взволнованной — то гневной, то радостной — речью летописца. Точные рассуждения соседствуют с естественными для средневековых хроник мистическими толкованиями небесных знамений. Предельно ясные сообщения стоят рядом с загадочными известиями, непроясненными до сих пор.　

Академик Дмитрий Сергеевич Лихачев сравнил эту древнейшую летопись с гигантской разноцветной мозаикой. Ее смысл, взаимосвязь больших и малых частей, прихотливых рисунков-сюжетов, цветов и оттенков разгаданы еще не до конца, хотя и написаны о ней тысячи и тысячи книг, статей, заметок…　

Но, как у всякой мозаики, у летописного разноцветья есть цементирующая, все соединяющая основа. Эта основа — патриотическое отношение к Руси, к русской истории и современной созданию летописи действительности.　

Нестор, главный творец «Повести», не был, подобно пушкинскому Пимену, отшельником-монахом, сидящим в каменной келье, куда едва пробивается дневной свет и совсем не проникают звуки живой жизни. Не был он и ловким, держащим ухо востро, а нос по ветру, писакой-угодником, готовым в любой момент заново переделать, коль требует правитель, еще не просохший текст, изъять одни сведения, вставить или приукрасить другие. У него был свой взгляд на историю и современность, подчас расходившийся с тем, что отстаивали сильные люди тогдашнего русского мира.　

Теперь с высоты прошедшего тысячелетия мы ясно видим, что именно его позиция — твердые возражения против умножавшихся и разорявших народ «вир и продаж», гневные обличения братоубийства и раскола, призывы к единению в борьбе с внешними врагами — отвечала глубинным потребностям развития страны, подчас неразличимым за шумной и пестрой повседневностью.　

В этом и кроется причина, обеспечившая бессмертие творению черноризца Нестора.　

Бессмертная песнь　

Различна судьба исторических деяний. Одни, подобно Куликовской битве, навсегда врезаются в память народа и живут тысячелетия. Черты других, постепенно затуманиваясь и исчезая, преломляются в сказаниях и былинах. Третьи, такие, как полувымышленные подвиги предков Вышатича, попадают в летописи и становятся известны по случайным причинам, потому что автор этих домыслов- рассказов был близок к тому или иному составителю сводов.　

Но, пожалуй, самая поразительная судьба была суждена малопримечательному, если измерять события большой исторической мерой, и к тому же неудачному походу новгород-северского князя Игоря против половцев. По известности своей он неизмеримо превзошел десятки и сотни куда более значительных военных и политических событий. Произошло это не потому, что поход Игоря имел какие-то далеко идущие последствия, не потому, что Игорь прославился другими подвигами и они обратили внимание на предыдущие дела этого князя.　

Неудачный поход Игоря, разгром и плен, счастливый побег и возвращение — цепь этих событий вовсе не является исключительным для русского средневековья явлением. Все Игоревы беды и несчастья — обычный, а во многом заурядный эпизод из истории феодальной раздробленности. Летописи сохранили нам куда более драматичные рассказы — вспомним хотя бы редкую по своей высокой трагедийности летописную повесть об ослеплении Василька Теребовльского или заговор против Андрея Боголюбского.　

Имя «виновника» 1000-летней Игоревой славы неизвестно и вряд ли когда-либо откроется вообще, хотя различные предположения о нем высказывались историками.　

Этот «виновник» — автор «Слова о полку Игореве». Необычайно сложна судьба величайшего произведения древнерусской литературы. Единственный дошедший до нового времени список «Слова» был найден в начале 90-х годов XVIII века страстным собирателем и знатоком русских древностей А. И. Мусиным-Пушкиным. Он приобрел у бывшего архимандрита закрытого Спасо-Ярославского монастыря Иоиля Быковского большой сборник древнерусских произведений — в одной книге были переплетены «Сказание об Индийском царстве», повесть об Акире Премудром, «Летописание русских князей и земли Русской»… Среди них и было вшито в книгу «Слово о полку Игореве». Как попала эта рукопись, происходившая, как видно, из Пскова или Новгорода, в Ярославль, неизвестно.　

Находка была сразу оценена. С рукописи «Слова» были сняты копии, одна из которых, сохранившаяся до наших дней, предназначалась самой императрице Екатерине II.