Начало пути

Мля, ну так совсем не годится, не бой, а балаган какой-то! Увидев, что Гриша меня понял, вскочил на ноги и быстро побежал к оврагу, на ходу выпустил несколько коротких очередей, а перед кустами вновь плюхнулся на землю возле небольшой россыпи камней. Обернулся в сторону Гриши и показал ему руками крест – «мол, харэ стрелять»! Закинул автомат за спину, сменив его на пистолет. Подобрал камень поувесистей и тут же закинул его в овраг, следом полетел еще один.

– Гранаты! – крикнул я во все горло. – Берегись! – и тут же шарахнулся в кусты, проламывая их весом своего тела.

Пролетев через кусты, съехал на дно оврага, прижался к его склону. Всего в нескольких метрах от меня валялся, свернувшись калачиком, человек в «горке». Руками он прикрывал голову, а его автомат лежал метрах в трех в стороне.

– Не шевелись, – строго приказал я. – Руки убери от башки и подними их вверх! – тут же отдал я следующий приказ.

Кажется, паренек меня не услышал, то ли был убит, то ли контужен. Подскочил к нему, нет, жив, только не в себе от страха. Коротко размахнувшись, засадил ему крюк в голову, чтобы взбодрить, перевернул на живот, еще раз двинул по почкам, заломил одну руку, потом вторую. Перетянул запястья веревкой, потом то же сделал с ногами и уже дежурно накинул петлю на шею, соединив один конец с ногами. И только после этого обыскал. Нож, какая-то мелочь из карманов. Пистолета нет. РПС с подсумками расстегнул и отбросил в сторону. Заткнул рот кляпом, потом немного подумал и кляп вытащил, а то еще начнет блевать и задохнется. Трофейный автомат – близнец того, что был у меня, закинут за спину, теперь там висело два АК-74М.

– Всем! – произнес я в рацию. – Вылезаю из оврага. Прекратите огонь.

Осторожно высунулся с противоположной стороны оврага, присел на корточки, а потом, низко пригибаясь, пробежал тот десяток метров, что отделял меня от «уазика». Резко рванул дверь на себя и тут же метнулся в сторону.

Тихо.

Заглянул внутрь салона, там никого не было, лишь несколько коробок да ворох брезента, а еще сильно пахло спиртным от лужи на полу. Рации тоже не было. Подошел к палатке, брезентовые стенки прошиты пулями в нескольких местах навылет. Внутри никого, только РПК под 7,62, стоящий на сошках, несколько запасных бубнов и шесть тубусов разовых гранатометов. Охренеть, вот было бы весело, если от случайной пули детонировал гранатомет.

Сука! Вот тебе и взяли кордон с налета! Идиоты!

Значит, третий где-то прячется или, еще хуже, сидит сейчас на замаскированной позиции и рассматривает меня в прицел пулемета. Подумав об этом, тут же юркнул обратно в овраг.

– Всем, внимание, в машине никого нет, – приказал я в динамик рации. – Смотрите в оба, где-то должен быть еще один!

Подполз к пленнику, вроде он пришел в себя, смотрит осознанно, хоть глаза и расширены от страха, а кожа на лице белее снега и выпачкана в блевотине. Значит, правильно сделал, что кляп вытащил, а то он уже остывал бы. Ну, что ж, приступим к экстренному допросу…

– Где третий? Тот, что с рацией? – спросил я у пленника, приставив ему к горлу его же нож.

– Он на «секрете» сидел. Там, метрах в ста, есть лежка, – парень кивнул куда-то в сторону.

– А ну пошли, покажешь, – я распутал ему ноги и, придерживая за локоток, потащил наверх. – Где?

Паренек осмотрелся вокруг и указал головой в сторону, чуть левее дороги, там возвышался небольшой холмик.

– На холмике, что ли? – уточнил я.

– Ага, там с другой стороны овраги, он по ним, скорее всего, и ушел.

– А что у него из оружия?

– «Стечкин» был и рация, а еще и шашки тротиловые.

– А тротил зачем?

– Хотели взрывами расширить овраг и оборудовать землянку.

– Понятно, – произнес я, а потом скинул паренька обратно в обрыв. – Лежи там и даже не вздумай шелохнуться или пернуть. Пристрелю на фиг.

– «Газон» ко мне, – приказал я в динамик рации. – Остальным оставаться на своих местах.

Спустился на дно обрыва, подобрал подсумки пленника, забрал полные магазины себе, а свои пустые засунул в его подсумки.

– Слышь, покойник, как думаешь, третий еще там или уже бежит к Бугру?

– Бежит к Бугру, – тут же отозвался пленник, голос его звучал глухо, парень говорил, уткнувшись лицом в песок. – Трусоват он, да и чего ему воевать в одиночку.

– А ты что, смелый? – спросил я.

– Нет, не смелый, я впервые в такую передрягу попал, вот и растерялся.

– А когда людей мучил и насиловал, не терялся? – с неприкрытой злостью спросил я.

– Я никого не насиловал и не пытал. У любого спроси! – огрызнулся мелкий. – Там есть, кому насиловать, Бугор и еще парочка его подручных – психи конченые, они там все и исполняли.

– А ты, значит, белый и пушистый?

– Пусть не пушистый, но людской крови на мне нет.

– А чего ж ты с этими нелюдями связался? Не противно?

– Противно, а что делать, куда поставили, там и стою. Конечно, надо было сбежать, но одному пешком в тайге страшно, да и не был я никогда в таком лесу. А если угнать машину, то догонят, и стану я тогда для них очередным «мясом», еще и всю жопу разорвут на немецкий крест. Бугор – реально пидор с мазохистскими наклонностями.