Начало пути

Ближе к вечеру следующего дня ко мне пришёл оклемавшийся Жжёный. Увидев его, честно говоря, ожидал, что продолжится "вторая часть мерлезонского балета". Но витязь на удивление был приветлив и начал разговор с того, что поставил на стол глиняный кувшинчик, залитый сверху сургучом.

— Приз победителю и заодно взятка, — пояснил он. — Из элитных запасников Тулиных настоечка. Там не только слив, но и магии хватает. Выдержка пятьдесят лет.

— Не пронесёт от такого коктейля? — приняв тон, поинтересовался я. — Как сам чувствуешь?

— Состояние унизительное: так позорно никому не проигрывал, но бодрое. Значит, с твоей помощью могу стать сильнее. Для того и взятка: в сетке расписаний со мной занятия остались, но учить тебя нечему — это подтвердил и Свят, наблюдавший наш поединок. Есть предложение поменяться ролями. У тебя интересная боевая школа, с которой с удовольствием бы познакомился.

— Для этого вчера вынудил на поединок?

— Не только. Разозлившись, человек раскрывает себя, а уж во время боя особенно. Вот я и посмотрел, просчитал, прочувствовал на всю башку. Качественно отделал, но голову от злости не терял, и садизма в тебе нет. Сталкивался с подобными… С Ратибором Тулиным, например. Короче, со своей стороны считаю, что дела с тобой иметь можно, хотя ты и мутный парниша.

— А кто тут простой, Гнат? — усмехнулся я. — Ты, что ли, ходящий в должности замначальника безопасности Рода?

— Тоже верно, — согласился он. — Но наша сложность привычная, годами проверенная, в отличие от твоей. И должен понимать всё сам. А вот как безопасник хочу тебе один интересный вопросик задать, который Свят упустил… Ты как смог выбраться из-под наблюдения камер, когда Пузырь учился делать? Я после Доктора направился к Тёме и просмотрел последние три недели записей — ты постоянно под надзором Маруши или на учёбе, один практически не бываешь. В чудеса я, конечно, верю, но в рамках обучения волхвов, и не на шажочек больше, поэтому уверен: в системе безопасности дыра.

— Очень удобная дырочка, — признался я. — Честно говоря, не хочется выдавать, но раз вопрос возник, то всё равно догадаешься. Камеры работают исправно… НО! Операторов по отслеживанию нет и записи складируются у Тёмы в соседней комнате. Для каждого преподавателя свои, и Маруша имеет привычку брать дискеты ближе под вечер, чтобы в спокойной обстановке проанализировать. Этим и воспользовался. Подгадываю, когда с утреца у Тёмы занимаюсь — это раз. Подсыпаю Маруше стыренного у Доктора сильнодействующего снотворного, чтобы ночью ничего не слышала — это два. Спокойно провожу свои эксперименты и наутро, оказавшись в берлоге Тёмушки, пока он настраивает аппаратуру, отпрашиваюсь по нужде, захожу в хранилище, что находится рядом с туалетом, и спокойно переставляю дискеты, заменив те ночные, где “шаманю” на двухмесячной давности — они неинтересны и в ближайшее время смотреть никто не будет. Поэтому ты ничего и не увидел — это старьё.

— И Маруша не увидела подвоха? Не сравнила прошедшую ночь с картинкой, которую ты подсунул? — не поверил витязь моим объяснениям.

— Я говорил вчера, что обладаю отличной памятью. Как думаешь, тяжело с ней подстроить правильную обстановку или выцепить дискету из прошлого с ночью, сильно похожей на ту, что хочу заменить?

— Когда перестанешь двойником работать, пойдёшь ко мне под руку? В безопасности твои мозги пригодятся, — резко сменил Гнат направление разговора.

— А ты уверен, что меня навечно не прикрепят к Ратибору? — ответил я вопросом на вопрос.

— Не уверен. Мне вообще очень многое кажется странным и не состыковывающимся. Но не с тобой об этом говорить.Через три-четыре недели наши миры поравняются… Окажемся в Новгороде, и всё постепенно прояснится. Пока же будь паинькой — это в твоих интересах.

— Постараюсь, но не обещаю, — откровенно признался я. — Магия… Это реально, как наркотик. Знать, что во мне заложены такие силы и не развивать их — безумно сложно. Если когда-нибудь уйду на “вольные хлеба”, то извини, Гнат, не к тебе в безопасность, а к Святомудру в ученики попрошусь.

— Высоко метишь, понимаю, — не стал спорить он. — Как с Марушей у тебя? Жалуется, что потеряла контакт полностью и не может оказывать нужного влияния.

— Зря жалуется. Смотри: я должен быть полностью похож по повадкам на Ратибора, но во время занятий со всеми учителями приходится иногда выходить из образа, а то ничего не смогу усвоить. Вот как сейчас с тобой — нормально же разговариваем, без замашек княжича. Остаётся для полного погружения лишь быт, а это Марушина зона ответственности. Пусть терпит, бедолага. В конце концов, сама этого добивалась и знала, на какую работу идёт.

— То есть, — уточнил Гнат, — ты на неё не злишься?

— С ней я чистокровный Ратибор Тулин, которому плевать на любые эмоции и на саму Марушу тоже. В глазах княжича она вещь, ею и останется до конца учёбы.