Начало пути

Поняв, что начальник не собирается эвакуировать госпиталь, а готов сдаться красным, Полина решила немедленно отправиться к основной колонне отступающих войск, к Ивану. Она бегала по селу, хотела пристать к какому-нибудь обозу или подразделению, не желавшим сдаваться. Но на Север, где находились основные войска Анненкова, почти не было организованного движения, туда все больше самостоятельно скакали одинокие верховые, или небольшие группы всадников. Мысль достать лошадь и тоже ускакать, пришла в голову и Полине. Но как женщине достать лошадь, да еще под седлом… украсть? Она просто не могла этого сделать. Когда, наконец, измученная бесплодными поисками, Полина вернулась в госпиталь, туда прискакал нарочный из Лепсинска. Обосновавшийся там атаман Дутов объявил полковника Асанова изменником, отменил его приказ и в свою очередь приказал всем тыловым частям Армии либо уходить на север и отступать с основными силами, либо идти к нему и отступать на Джаркент и далее в Китай. Большинство тыловиков с облегчением восприняли этот приказ и стали готовиться идти в Лепсинск, это ближе, да и под началом Дутова служить было куда легче, чем под «тяжелой рукой» командующего Армии. Начальник госпиталя как-то в суматохе незаметно исчез и с эвакуацией возникла полная неразбериха, но в конце концов раненых решили увозить в Лепсинск. Полина не собиралась ехать туда же и отступать разными с Иваном дорогами. Она вновь кинулась искать попутчиков собирающихся идти на Север, но таковых долго не находилось…

– Эй, сестренка-красавица!? Поедем с нами, – вдруг предложил ей озорным голосом старший урядник, в форме атаманского полка, у которого из под папахи виднелась характерная «анненковская» челка. Он возглавлял группу из пяти всадников отправлявшихся на север.

– А у вас, что конь лишний есть? – недоверчиво спросила Полина.

– А зачем нам конь. Я тебя впереди себя посажу… быстро доедем, – засмеялся озорник.

– Да ты што… глянь она какая, таку не впереди, а поперек седла класть надо, – теперь уже гоготали все окружившие и теснившие Полину конями всадники.

Полина резко отмахнулась от ближайших к ней лошадиных морд, кони шарахнулись, а она, бросив на всадников возмущенный взгляд, побежала прочь. Судя по всему, они не собирались ее везти дальше ближайшего леса… Уже к вечеру, когда выбившаяся из сил в бесплодных поисках Полина, еле передвигала ноги, к селу с севера подскакала большая группа всадников, в одном из них она узнала Ивана…

7

У входа в ущелье Джунгарские ворота Армия остановилась. Там, за узким пятидесятикилометровым ущельем кончалась Россия. Кругом лежал твердый «отполированный» ледяным ветром снег. Весь боевой состав выстроен, полки: атаманский, кирасирский, оренбургский, манчжурский конно-егерский… и среди них малюсенький Усть-Каменогорский. Армия не была разбита, она отступала в порядке, но уже не могла воевать, на исходе боеприпасы, не было ни тыла, ни флангов. Враг был повсюду и он сильнее во всех отношениях. Анненков в заломленной папахе, с красным обветренным лицом объезжал строй, останавливался перед каждым полком и четким, далеко слышным в морозном воздухе голосом произносил одну и ту же речь:

– Братья! Мы с вами два долгих года неустанно боролись с большевиками. Много всего случилось за это время, но вы были до конца верны мне, а я вам. Мы делили победы и поражения, тяготы походной жизни, теряли боевых товарищей. И вот пришло время принимать решение. Мы еще можем сражаться, но продолжать войну здесь самоубийственно. Такие герои как вы достойны лучшей участи, чем погибнуть от пуль и снарядов большевиков, не имея возможности ответить им тем же. Это будет не сражение, а расстрел. Потому я и обращаюсь к вам сейчас, не будучи вправе решать за вас. Я ухожу за границу… Не желающих интернироваться к этому не принуждаю. Вы можете вернуться в свои станицы и села. Я не буду расценивать это как предательство, тем более, что всем нам на чужбине будет тяжело устроиться и прокормиться. Решившие же идти со мной пойдут через перевал в Китай, где мы будем готовиться к новым схваткам с врагом. Решившие остаться, по возможности, спрячьте оружие и ждите нашего возвращения. С нами Бог!

– И атаман Анненков!!! – колыхался строй в ответном приветствии. Но не так как обычно с задорным восхищением, а скорее по привычке, механически, ибо большинство уже крепко задумались над словами атамана.