Начало пути

Закончить фразу ей не удалось: два обстоятельства одновременно прервали её. Откуда-то послышалась тихая мелодия флейты, которая в первый момент звучала очень нежно, но тут же будто стальной иглой пронзила барабанные перепонки. Некоторые экслибри закричали, а трое кавалеров на площадке закрыли уши ладонями. Двое из них тут же уронили своё оружие. То же происходило и на верхних корнях: от боли там корчились и экслибри, и их стражники. Фурия почувствовала горячую боль, нахлынувшую волной… Девочка видела, как скрючилась Интрига, и тут же сама рухнула на колени.

Книга Северина выскользнула у неё из рук, упав перед ней на землю, но она видела это словно бы сквозь туман, потому что глаза ей застилали слёзы, а в ушах звучала невыносимая какофония.

В тот же момент началось второе нападение. Оно удалось лишь потому, что никто, кроме Фурии, не догадывался, насколько ослабла Изида Пустота. Почти без передышки ей пришлось создать два перехода между уровнями, и это, очевидно, отвлекло её от жалости к самой себе. Покачиваясь, она появилась на той же площадке, будто из ниоткуда. Из последних сил она ударила кричащую Интригу кулаком в лицо, но пошатнулась от силы собственного удара, а когда хотела повторить удар, Интрига с окровавленным лицом уже отступила в сплетённое из корней жилище Ариэля.

Тогда Изида повернулась к трём кавалерам, оказавшимся рядом с ней. Мужчины всё ещё корчились от режущих звуков флейты. Они даже не сопротивлялись, когда она столкнула их в пропасть.

Мелодия флейты резко оборвалась. С блеющим смехом на площадку запрыгнул Пак, вытащил из ножен шпагу одного из кавалеров и погнался за Интригой. Фурия никак не могла прийти в себя от боли и отзвуков музыки, хотела схватить книгу Северина, но та куда-то пропала. Может, её подняла Изида? Фурия этого не заметила. Значит, прежде чем скрыться после удара, книгу забрала Интрига.

На плечо девочки легла чья-то рука.

— Надо отсюда убираться, — донеслось откуда-то издалека.

— А как же Пип?

— Мы освободим его!

Фурия яростно замотала головой:

— Ты слишком слаба. А книга…

— Не сейчас, Фурия!

Девочка всё-таки попыталась пролезть сквозь щель в жилище Ариэля, но вдруг оттуда раздался душераздирающий крик, будто кого-то резали живьём. Фурия почувствовала влагу на своём лице, и у самых её ног на пол шлёпнулось что-то бесформенное. Девочка успела разглядеть клок козьей шерсти, и тут Изида резко повернула Фурию к себе.

Вдалеке они видели кавалеров, которые падали в пропасть, словно перезрелые фрукты. Фурия ошеломленно следила за этой паникой, слышала дикие крики, которые проникали куда-то в самую глубину её существа вместе с резким воплем Ариэля.

Наконец раздался гневный клич Интриги.

— Бежим! — сказала Изида. — Пак мёртв, а мы…

Её слова потонули в фиолетовом взрыве. Неизвестно откуда налетел ураганный ветер, он подхватил Фурию и закружил её в водовороте огней.

Изида была рядом, и обе они, прорываясь сквозь строки, казались крошечными созданиями в тени гигантских букв. А вокруг, переворачиваясь с бешеной скоростью, шелестели страницы мира.

Глава ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

В резиденции лампа с нарастающим отчаянием наблюдала за тем, как кресло двигалось вперёд, изо всех сил стараясь не привлекать к себе внимания.

Лампа считала, что эта идея с самого начала обречена на провал, ещё прежде, чем кресло, как всегда неуклюже, начало воплощать свой план в действие.

Но безрассудный манёвр всё-таки удался, и лампу это очень удивило. Так же, как и его неожиданная смелость. С того момента, как они в последний раз встретили водителя Сандерленда, что-то в кресле кардинально изменилось.

Коридоры резиденции были забиты мебелью, которая накапливалась там на протяжении столетий. Казалось, никто из чужаков даже не заметил, что вдруг перед открытой дверью в комнату появилось ещё одно кресло. Оно стояло прямо в мерцающем прямоугольнике света, проникавшем из комнаты и падавшем на красные шёлковые обои.

Лампа же находилась немного дальше, у самой лестницы.

Сандерленд смазал её шарниры — если бы не водитель, кто бы о ней позаботился? — и с тех пор лампа перестала с хрустом переваливаться с боку на бок и могла шагать уверенно и совершенно беззвучно. Больше всего ей хотелось бы целыми днями расхаживать по коридорам, чтобы демонстрировать застывшим фигурам с картин свою вновь обретённую подвижность. Только теперь у неё были дела поважнее.

Сандерленд хотел спасти мальчика, и для этого ему надо было знать, сколько кавалеров охраняет Пипа. Присутствие лампы и кресла вряд ли вызовет подозрение, поэтому они могут стать его ушами и глазами и затем доложить ему, где чужаки прячут брата Фурии. Когда лампа ушла вслед за креслом, Сандерленд был смертельно бледен, а раны его кровоточили.