Начало пути

— Необязательно сразу дерзить. Ты мне очень нравишься, Кэт, даже слишком. И так было всегда. Но как ты себе это представляешь? А сейчас всё стало намного сложнее.

— Вот и проверим насколько.

Он отвёл глаза, но лишь на секунду. Затем они загорелись такой решимостью, которая испугала Кэт куда сильнее, чем его слова.

— Я сделаю всё для того, чтобы переход в лес так никто и не открыл, Кэт! Ребята по ту сторону — мои друзья. Я не могу оставить их в беде.

— Никто этого и не требует.

Казалось, он хотел ещё что-то добавить, помедлил, а затем взял Кэт за руку и лишь тряхнул головой.

Свернув на очередную узкую улочку, они побежали изо всех сил, не разжимая рук. Она хотела столько ему рассказать, открыть ему все мысли, которые терзали её так давно, но понимала, что это неподходящий момент. И страшно злилась сама на себя. Ну почему именно сейчас?

Но в душе Кэт знала ответ: конечно, только сейчас. Потому что более подходящего момента не будет никогда. На мосту они оба испытали смертельный страх, и с каждой минутой кольцо вокруг них продолжало сжиматься. Возможно, сегодня ночью им придётся проститься с жизнью. Солнце, что взойдёт завтра утром, будет светить уже совсем другому Либрополису, и, кажется, этот новый город будет далеко не лучше прежнего. Так важно было прямо сейчас высказать Финниану, что он значил для неё. Его волнуют экслибри, план восстания и ещё миллион разных вещей. А у неё — ничего, кроме любви к нему, любви, которую она так долго скрывала. И сейчас ей нужно было обо всём ему рассказать, прежде чем он совершит что-то… Кстати, что именно? Даже догадки больно ранили её в самое сердце.

Через два перекрёстка Финниан остановился перед деревянным домом, старинным, как и многие другие в Либрополисе. В узких витринах громоздились книги, и каждая из них выцвела и пожелтела на свой собственный лад. Этот магазин существовал не благодаря покупателям, а на средства городского управления Хэй-он-Уай. При всей любви к книгам Либрополис оказался неудачным экспериментом: слишком много книг, чтобы ими владеть; слишком много продавцов, чтобы на каждого нашёлся покупатель; больше магазинов, чем клиентов, пересекающих мост; и скорее пропаганда Академии, чем экономическая выгода.

Либрополис был памятником, а не прибыльным проектом, и неудивительно, что многие библиоманты его поддерживали. На мгновение в голове у Кэт промелькнула мысль, не совершают ли они ошибку. Может, именно они требовали чего-то неправильного и не прислушивались к мнению большинства?

И тут же девочка вспомнила о жалком существовании обитателей гетто, о том, как эксплуатируются экслибри и как подавляют всех, кто не хочет принимать это как данность. А затем она подумала, что, наверное, Финниан прав. Если отбросить все «зачем» и «почему», оставив лишь голые факты — угнетение экслибри, ущемление свободы, — ответ становился очевидным: изменения необходимы. И если для этих изменений требуется применить оружие, то сейчас — самое время к этому приступить.

На секунду она совершенно уверилась в том, что наконец всё поняла и начнёт теперь двигаться по правильному пути.

Тут вдруг дверь открылась, и на пороге показался неприметный старик. Он безмолвно провёл их на чердак своего магазина. За стенами из книг и в клочьях паутины стоял какой-то сундук.

Финниан отщёлкнул резную крышку.

— Понимаешь теперь, что именно мне нужно делать?

Она заглянула в сундук, и слёзы покатились по её щекам безудержным потоком.

Глава ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

— Пригнись!

Разноцветное мерцание вселенной прекратилось, и воцарилась темнота. Фурия приземлилась в высокой траве. Холодный ветер растрепал её волосы.

— На землю, быстро!

Девочка, не задавая лишних вопросов, плашмя бросилась на живот. Рядом с собой она заметила очертания светлой фигуры. Если их обнаружат, можно будет поспорить, кто в этом виноват: то ли Фурия была слишком медлительной, то ли одежда Изиды слишком белой.

По траве шарил луч фонаря. Фурия на секунду подняла голову и различила свет вдалеке, у подножия склона, но сколько именно человек стояло там, в темноте, она сказать не могла.

Луч света продвинулся дальше.

Изида встрепенулась и присела на корточки, будто дикая кошка.

— Я до неё доберусь.

— Но если она…

— Это её кавалеры. — Изида вытащила сердечную книгу. — Поверь, мне её жалеть нечего.

Затем, пригнувшись, Изида проскользнула вперёд — она словно превратилась в серое пятно, двигавшееся в темноте совершенно бесшумно. Ошеломлённая Фурия огляделась, пытаясь сориентироваться.

Они приземлились чуть ниже железнодорожного полотна, на том самом месте, куда Интрига небрежно бросила «Фантастико». Девочка даже заметила прямоугольный след в примятой траве — наверное, именно там последние несколько дней и пролежала книга. Мысль о том, что любимая книга её матери потеряна навсегда, больно ранила в самое сердце, но Пип и его жизнь значили гораздо больше, чем какой-то глупый разбойничий роман.