Начало пути

Сложив все монеты в сразу потяжелевшую сумку, я поблагодарил обоих и вышел наружу. Мне нужен был гном, с такой суммой денег я не чувствовал себя в безопасности. Гном быстро нашёлся, он пил пиво вместе с крестьянами, уже продавшими свой товар. Быстро прошептав ему на ухо новость о появившейся денежной наличности и необходимости найти надёжных людей для моей охраны, я вызвал у мастера судорожный кашель, тот подавился своим пивом.

Похлопав его по широчайшей спине, я за руку потащил гнома из-за стола.

— Давай, Дарин, быстрее, — прошипел я ему в ухо, — мне не хочется, чтобы из-за тебя рухнул мой план.

Гном пристально посмотрел мне в глаза и на минуту исчез, когда же вернулся, то его сопровождали двое крепких молодых парней. Те следовали за гномом, не задавая ни одного вопроса.

Приказав гному и охранникам следовать за мной, я обошёл ряды. Цена на зерно упала, как я и предполагал, до двух сестерциев, больше уже никто не предлагал. Крестьяне, все до единого, были взбудоражены и ошарашены — труды целого года могли уйти за бесценок. А ведь это был не только их личный урожай, многие односельчане, не имевшие телег, доверили им для продажи своё зерно.

До заката солнца, означавшего конец ярмарки, было четыре часа, и я решил выждать ещё час, прежде чем начать осуществлять свой план. Через час цены упали до одного сестерция, а единственные два скупщика зерна куда-то растворились — крестьяне были раздавлены и обескуражены. Уезжать домой с полными телегами зерна всем хотелось ещё меньше, чем продавать зерно за бесценок.

Посмотрев вокруг, я решил — настало время для моего выхода. Подойдя к первой подводе, я сказал мужику, который нервно кусал верхушку кнута:

— Покупаю всю твою пшеницу по два сестерция за мешок.

Крестьянин сначала не понял моих слов, а потом, когда до него дошло, что я сказал, он упал на колени и закричал:

— Господин, спаситель, я готов сам довезти всё зерно, куда вы скажете, но купите, пожалуйста, за два с половиной сестерция. Это всё зерно, которое мы деревней смогли собрать после уплаты оброка своему господину.

Я задумался, в предложении был смысл. Внутренне улыбнувшись, я подправил слегка свой план и сказал ему:

— Согласен, с одним условием.

Крестьянин от радости заплакал:

— Да, слушаю, господин.

— Во-первых, сейчас оббежишь всех, кто продаёт зерно, и скажешь им, что я покупаю его на условиях, о которых мы с тобой сейчас договорились, а во-вторых, сам запомни и другим передай, что куплю я только при условии, если они никому не скажут, за сколько продали пшеницу, — ответил я, протягивая ему задаток за его двадцать мешков.

Быстро схватив деньги, счастливый мужик растворился среди подвод. Вскоре ко мне стали подходить крестьяне и отводить к своим подводам, где мы с ними быстро пересчитывали мешки, я всё записывал и выплачивал задаток в размере половины общей суммы и с условием выплаты оставшейся части после доставки зерна в указанное мною место.

Ровно через полчаса мне принадлежало всё зерно на ярмарке, а довольные крестьяне стали стягивать все подводы ближе к центру. Все знали, что именно я скупил всё имеющееся тут зерно.

Теперь, когда все вокруг были довольны и подсчитывали барыши, пришло моё время нервничать — настала завершающая стадия моего плана, и если я окажусь не прав, то долго буду вспоминать свою аферу.

Через час вдали показался небольшой конный отряд, который во весь опор нёсся в нашу сторону. От возбуждения у меня начали дрожать колени, гном, видимо, понявший мой план, встал рядом и успокаивающе положил руку на плечо. Под его тяжёлой рукой я стал успокаиваться и не так трястись.

Через десять минут, когда всадники — пять человек — приблизились к ярмарке, все крестьяне разом выдохнули. Как сообщил мне ближайший сосед, это и были скупщики зерна. Быстро спешившись, они подошли к гружёным подводам. Я незаметно приблизился и, встав позади крестьян, услышал, как один из них сказал мужику:

— Покупаю у тебя всё зерно по сестерцию за мешок.

Крестьянин улыбнулся и ответил:

— Сожалею, господин, но вся моя пшеница уже куплена, я жду, когда мне скажут, куда её везти.

Скупщики переглянулись и пошли дальше. Всё дальнейшее действо, пока они обходили телеги, отчётливо напомнило мне сказку про «Кота в сапогах», когда на вопрос короля о землях, лугах и деревнях он получал один и тот же ответ — «Маркиза Карабаса».

Стоя в рядах крестьян, я видел, как скупщики всё более спадали с лица при повторяющемся рефрене: «вся пшеница продана».

Мы подошли уже к десятой или одиннадцатой телеге, а скупщики опять слышали один и тот же ответ, заставлявший их от раза к разу нервничать всё сильнее.

Я вышел из-за крестьянских спин. Увидев меня, один из крестьян радостно сообщил перекупщикам:

— Так вот же господин, который скупил всю пшеницу на ярмарке.

Когда на меня уставилось несколько пар удивлённых глаз, я только скромно улыбнулся.

— Но как же так? — недоумённо спросил меня один из перекупщиков. — Вы к какой гильдии принадлежите, любезный?

Я оскорбился, и всю добропорядочность с меня сдуло, как ветром.