Начало пути - Игва

Над деталями для водяного колеса мы начали работать заранее, пока я ещё работал у плотников. Часть необходимых деталей, с разрешения Павла, мы вырезали из того, что удалось отобрать из кучи отходов, но остальные части колеса пришлось оплачивать из своего кармана. Василий не хотел, чтобы колесо быстро сломалось, поэтому и материалы должны были соответствовать замыслам нашего гениального инженера. Для этой цели заказали у лесорубов кругляки из водостойкой древесины — акации. Части будущего привода тоже стали делать заранее, в чём даже принял участие мой земляк–белоручка.

Каждый день, после работы я относил запчасти к нашему участку и аккуратно складывал в неприметном месте под кустами черёмухи.

*** День 37 ***

Наконец, настал момент, когда мы взяли взаймы кое–какие инструменты, отправились на наш участок, сели у реки и стали ждать. Когда по воде начали проплывать брёвна, мы принялись отлавливать кругляк из Красной реки, подтягивали его к берегу, а дальше с помощью рычага и такой–то матери пытались складировать брёвна тут же на берегу. И не в аккуратные пирамидки, закреплённые от расползания в стороны кольями, а хаотично, как–нибудь. На большее просто не хватало сил. Васька хоть и оправился от ран, но был аховым помощником в любом деле, где требовалась физическая сила и выносливость. Припасённые колья я всё же вбил в землю у реки, чтобы какое–то из брёвен не свалилось обратно в реку.

Затем пришло время нанять себе в помощники косого Федьку, который, судя по рассказам старосты, по–прежнему нуждался в постоянной работе.

Ваську с ноутбуком и зарядным устройством я оставил возле наших лесоматериалов, а сам отправился к косому аборигену на переговоры. Благо жил Фёдор недалеко от нашего участка на севере Новосёлок. Его дом я узнал по телеге во дворе. Тут же носились дети косоглазого хозяина. Старший сын, уже достаточно повзрослевший, чтобы помогать по хозяйству отсутствовал. Детишки во дворе подсказали, что искать отца следует в хлеву. Войдя в хлев, я остановился у двери, застав такую картину. Фёдор стоял с мешком в руках, а его жена кормила зерном двух больших свинок и выводок мелких поросят. Она не заметила моего появления, в отличие от косоглазого мужа, который с ходу вычислил моё появление по тени, которую я отбрасывал. Жена Фёдора, Пелагея, упитанная и дородная, широкобёдрая и полногрудая женщина с платком на голове, фартуком, повязанным поверх платья, стояла ко мне спиной. Она периодически набирала в руки зерно из мешка и сыпала его в длинное деревянное корыто. Радостные от такого угощения хрюшки, бодро толкаясь и визжа, опустили свои пятаки в корыто и во всю харю старались зря рылом не щёлкать. Хозяйка радовалась своим подопечным и попутно распекала Фёдора на все лады:

— Что же мои милые поросятки кушать будут, — ласково приговаривала она, а затем в голос её вплеталась угрожающая интонация, — когда зерно закончится?

И снова в её голосе появилось благодушие:

— Неужели мы потерпим, чтобы какой–то олух оставил нас голодными?! — жена Фёдора ответила на свой же вопрос огрубевшим голосом. — Н–е–е-т! Мы терпеть не станем! Выгоним нерадивого муженька, коли он не станет работать прилежно!

Фёдор умоляюще уставился на меня. Я сделал ему знак рукой «выходи», и он украдкой выбрался во двор.

— Бежим! — сказал он, не особо интересуясь зачем я пришёл.

И как только мы отворили плетёную калитку оградки из лозы, как во двор с воем выбежала Фёдорова зазноба.

— Стой, ирод проклятый! — завопила она зверским голосом.

Я аж подпрыгнул от неожиданности, а Фёдор ещё больше припустил, обгоняя меня быстрыми мелкими шажками. Фёдорова жена закричала ещё больше прежнего, осыпая косоглазого мужа нелицеприятными эпитетами, самые безобидные из которых звучали вроде: «лодырь», «ленивая скотина», «дурачина косоглазая» и «неблагодарное животное женского рода и собачьей породы».

Когда мы оторвались от его дома на приличное расстояние, а крики, которые неслись нам вслед, хоть и не исчезли совсем, но стали еле слышными, мой косоглазый попутчик вдруг резко остановился и, повернувшись ко мне, лицом спросил:

— Ну, чего звал? — при этом мне было не понятно, куда именно он смотрит, и это меня порядком смущало.

Фёдор терпеливо ждал, когда я отвечу.

— Работу хотел предложить! — сообщил я.

— Предлагай! — согласился он.

Не так я себе представлял наш разговор. Думал, сядем, как со старостой или Марфой, за стол, начнём неторопливо разговор, а уже затем, прощупав как следует, чем каждый из нас дышит, перейдём к сути.

— Помощник мне нужен, вместе с телегой и лошадью! — сказал я прямо.

— Чем платить будешь? — спросил мой собеседник.

— Чего? — не понял я.

— Ну, зерном, яйцами или сеном?! — пояснил Фёдор, немало удивив меня такой формой расчёта.

Глядя на моё озадаченное лицо, он безапелляционно заявил:

— Если сеном, то не пойду!

— А! — наконец, понял я. — Деньгами буду платить.

— Деньгами это хорошо! — похвалил мой собеседник такой подход к делу. — И сколько платить станешь?