Начало пути (СИ)

— Да что за бред-то!? — вскричал я. — Я же действительно могу помочь! Помочь вашему миру! Я же даже… — я осёкся, и вовремя остановился. Остановился прежде, чем предательский рот поведал бы сокровенную тайну. Я чуть было не ляпнул, что женщина этого мира, несмотря на всеобщую хворь, смогла зачать от меня дитя. Что-то ёкнуло внутри и заставило держать рот на замке.

Но Мириам расценила мою секундную неловкость по-своему:

— Каким бы ты не был великим воином, тебе не одолеть тех, для кого целью является смерть анирана. Не одолеть в одиночку. Для этого тебе нужен тот, кто защитит. Отправляйся в Обертон и доберись до короля. Найди его раньше, чем храмовники найдут тебя. Иначе твоя голова будет красоваться на пике перед храмовыми вратами… Но, так или иначе, своей головой ты не спасёшь голову моего мужа.

— Тогда проведи меня к принцу! — резко сказал я. — Ты говоришь, он помнит тебя? Знает. Значит, вспомнит кто ты!

— Я и пойду к нему, аниран. Но пойду одна. Пойду просить за мужа. Может, Тревин сжалится над нами… Но к этому времени тебя уже здесь быть не должно. Даже памяти у слуг не должно остаться о странном чужаке, что гостил в нашем доме. Если ты уйдёшь как можно быстрее, тебя не смогут отыскать. И тогда, возможно, если Фелимид выдержит муки, принц поверит мне во имя старых времён. Если же муж не выдержит, умрём мы все.

Я задумался на мгновение, ведь в словах Мириам было разумное зерно. Даже целая корзина разумных зёрен. В Равенфире я уже наследил. И, по словам Мириам, протекции от принца мне не видать. Если я к нему пойду, пусть даже не в одиночку, вряд ли дойду живой. Может и порублю в фарш пару десятков храмовников, но финал будет один. И он не будет позитивным. К тому же голос тоже гнал меня в Обертон. И к голосу, как я успел убедиться, стоит прислушиваться.

За стеной, перед ведущей наверх лестницей, раздался сдавленный кашель. Я обернулся и увидел Рэнэ. Выглядел он испуганным, прикрывал рот рукой и прижимался к стенке. Наверное, услышал куда больше, чем смог переварить.

— Рэнэ, ты подслушивал? — спросила Мириам тоном «Снежной Королевы». — Ну-ка выходи и передай анирану одежду.

— Я лучше переоденусь, прячась за стеной, — я неловко кашлянул, сам подошёл к растерянному мажордому, отобрал у него штаны и рубаху из тонкого сукна, и быстро переоделся. — Не дрейфь, Рэнэ. Всё будет хорошо, — я ободряюще похлопал по плечу. — Ты молодец, кстати. Не растерялся. Находчивость твоя была на высоте.

— Кто «на высоте»?

— Рэнэ, ты подслушивал, я спросила!?

— Простите, примо. Я очень хочу помочь хозяину.

Добрая улыбка разительно изменила некрасивое лицо Мириам. На секунду она даже показалась мне привлекательной.

— Тебе не стоило узнавать то, что ты узнал, Рэнэ. Но уже ничего не поделать… Если хочешь помочь моему мужу, принеси-ка сирея. Отправляйся к заводчику, и быстро обратно… Аниран, я отправлю весточку Каталаму — другу Фелимида и сотнику военного гарнизона. Ему можно доверять. Попрошу его разузнать о муже, а затем прибыть в имение.

— Уже спешу, примо! — Рэнэ несколько раз поклонился и исчез за дверью.

Я проводил его взглядом, осмотрел себя с ног до головы, и снова присел на диванчик. Наблюдая за женой королевского дознавателя, которая, казалось, ушла в себя, я пришёл к выводу, что из них вышла отличная пара. Она, судя по всему, далеко не глупа. Родная дочь местного Папы Римского — это не шутки. По-любому она была окружена вниманием и получила хорошее, по местным меркам, образование. И Фелимид мужик явно непростой. Иначе такую бабу ему в жизни не видать… Жаль только, мне не удалось с ним нормально пообщаться. Он явно знает куда больше, чем показывал.

— Я бы хотел попросить прощения, примо Мириам, за то, что втянул вас двоих во всё это, — на меня внезапно накатила горечь от того, что я испортил очередные жизни. — Я просто не мог пройти мимо, когда увидел, как работорговцы отбирают детей у крестьян. Это был бы не я…

— Работорговцы? — удивилась она…

* * *

Я рассказал ей о себе всё. Всё о себе в этом мире. Рассказал о том, как тут очутился, как выживал, как долго бродил в одиночестве и вместе с матаном. Рассказал, как жил в лагере, рассказал про Джона Казинса и про то, как потерял матана. Рассказал про голоса в голове и про то, как они меня постоянно куда-то гонят. Не стал лишь рассказывать о беременности Дейдры. Что-то опять меня остановило от стопроцентной откровенности.

Мириам слушала внимательно и перебила лишь однажды, когда Рэнэ притащил садок с сиреем. В деревянной клетке сидела остроклювая птица с длинными когтями, внешне очень похожая на сокола. Хоть глаза птицы были закрыты колпаком, чтобы не пугалась, Рэнэ продолжал нашёптывать что-то успокаивающее. Пока я разглядывал птицу вблизи, Мириан написала послание, торопливо водя пером по пергаменту. Затем передала Рэнэ, сказала, чтобы не мешкал с отправкой и, если будет ответ, сразу шёл к ней.