Начало пути (СИ)

- Нет. Где мне можно помыться? И во что переодеться? – глядя в пол, спросил я. Во мне боролись два чувства. Злость на них всех, ведь я мог погибнуть, а они даже не поинтересовались, где я был, обсуждали, кто сколько мне карандашей выделит и одновременно с этим обида становилась все сильнее.

- В каждой спальне есть своя ванная комната. Ладно, пошли я тебя провожу. Вещи я принесу завтра утром, – Лео развернулся и направился по той же лестнице, по которой раньше поднялся Регган. Я потопал за ним. На середине пути префекта остановила какая-та девушка:

- А что с Реггом? Почему он такой взвинченный?

- Не знаю. Письмо пришло от отца. После этого он кидается на всех без повода, – пожал плечами Дефоссе и пошел дальше.

- Стой, – прокричал я, догоняя его. – Мне сказали, что посылки все запрещены из дома.

- Так посылки и запрещены. А письма писать можно.

Мы поднялись на третий этаж и вошли в комнату номер восемь. Я, особо не рассматривая интерьер, сразу потопал в душ отмываться. На этом собственно и закончился мой первый день в ненавистной мною школе.»

- Я думаю, что заседание можно прекращать, даже не начиная? – перебил Вудди Энди Смит.

- Почему? Неужели вам все уже понятно? – удивилась профессор Бретт.

- Как любопытно, – усмехнулся Смит. – Весь мир знает, кто такой Фолт, а жители собственной страны пребывают в блаженном неведении.

- Так, может, просветите?

- Так, может, я продолжу? – Вудди, не дождавшись ответа, продолжил чтение.

====== Глава 5. ======

«11 сентября 980 года.

За эту неделю ничего существенного не произошло, за исключением того, что наиболее частым обращением в мой адрес у преподавателей стало: «Нейман, пошел вон отсюда». Чем я это заслужил, я понять так и не смог, потому что старался выполнять все, что требовали от меня учителя, которые меня почему-то за что-то невзлюбили.

С сокурсниками у меня отношения не заладились. Студенты с Первого факультета старались общаться со мной как можно меньше. Ребята же со Второго просто ненавидели всех представителей Первого. Там были как обычные способные и умные ребята, так и обычная шпана, которая считала во всех своих бедах виноватыми аристократию. До сих пор не могу понять, в чем лично виноват, например, Маккензи, если отец одного из парней был игроком и проиграл все, что только можно, лишив семью дома и впоследствии застрелившегося? Так что отношения, видимо, чисто генетически между двумя факультетами не складывались никогда, и студенты старались не общаться друг с другом, а всю свою неприязнь выносить за пределы классных помещений в коридоры школы. К слову, лазарет никогда не бывает пустым. Битыми оказываются студенты обоих факультетов, и уже на протяжении многих лет видимого преимущества в силе нет ни у одной стороны. А вот гонора… Не ожидал, что некоторые представители Второго факультета будут выступать еще больше, чем наши мажоры. Зависть, что с них взять.

Лично меня никто почти не трогает, со мной никто особо не общается, и меня это несказанно радует! Я еще не встретил ни одного адекватного студента в этой школе.

А еще меня чрезвычайно удивило, что, кроме профессоров, занятия вели доценты и ассистенты. И если вторые еще чему-то пытались научить, то последним студенты были до болотной тины. Про каждого преподавателя можно писать часами. Таких неординарных личностей, собранных в одном месте, нигде больше не найти. Но писать обо всех нет ни времени, ни желания. К тому же я подозреваю, что впоследствии весь набор преподавательского состава все-таки будет отражен на этих страницах. Ежедневно у меня в расписании стояло от четырех до шести занятий, так что из гостиной я уходил раньше всех, а приходил соответственно позже. Крестный сдержал свое слово и впихнул в мое расписание арифметику и каллиграфию. От арифметики я отказался в первый же день, потому что это совершенно бесполезное занятие. Считать я умею, что бы ни говорил обо мне Алекс. Доведя до нервного срыва профессора математики в первые несколько минут от начала урока, я услышал то, что буквально ласкало мой слух в последнее время: «Нейман, пошел вон отсюда!» Я попытался сделать невинный вид и, пообещав больше так не поступать, вышел из кабинета, чтобы больше сюда никогда не возвращаться.