Начало пути (СИ)

- Мое имя Гринвудст, я являюсь поверенным семьи Нейманов уже много лет. Могу ли я начать? – Он дождался утвердительного кивка и продолжил, – Арес Нейман в марте 981 года подал прошение на официальное усыновление Деймоса Фолта, и пятнадцатого мая это прошение было удовлетворено. Сделано все это было для того, чтобы в дальнейшем не возникло проблем с вступлением в наследство. Мистер Нейман, согласно завещанию, составленному еще в 976 году, оставил все свое состояние, включающее: наличные средства, драгоценности, артефакты, а также недвижимость и пакеты акций различных предприятий, как магических, так и не магических на общую сумму с учетом вычета налога, приблизительно составляющую более ста миллионов золотых своему пасынку Деймосу Фолту. Поймите меня правильно, точную сумму я назвать не могу, так как львиная часть средств находится в акциях. Однако мистер Нейман был осведомлен о своем недуге и, чтобы его завещание не было оспорено другими претендентами, имеющими с ним прямое родство, он заблаговременно ввел Вас в свой Род. Завещание было переписано с учетом вашего изменившегося статуса 16 мая 980 года после падения Империи и надлежащим образом заверено. Ознакомьтесь со списком наследуемого вами имущества и поставьте подпись. Правда, до момента вашего совершеннолетия всем вашим имуществом будет распоряжаться ваша мать, что также прописано в завещании. Также я выражаю надежду на то, что и в дальнейшем буду исполнять роль вашего поверенного.

По мере того, как гном говорил, наши глаза становились все больше и больше. Потом, когда поверенный встряхнул длиннющий свиток, а гномы пользовались только свитками и настоящими чернилами, разворачивая его, моя челюсть упала на пол и, похоже, не собиралась возвращаться на положенное ей место. Озвученная конечная сумма не произвела на меня впечатления, это было просто число, которое я никак не ассоциировал с деньгами. Деньгами я не владел. И никогда в своей жизни не держал в руках больше медяка, а золотой я видел только на картинке. Меня сейчас беспокоило только одно – если это все не чей-нибудь глупый розыгрыш (а это не может быть шуткой, так как гномы их не понимают, особенно, когда дело касается очень больших денег), то какого... тогда мы на капусте с хреном все это время сидели? Или у Ареса был комплекс, мол, хочу, чтобы любили меня не за мои миллионы, а просто за то, что я есть? Я провел рукой по лицу, автоматически просмотрел список, выхватывая своим еще не отошедшим от шока восприятием такие детали, как: шато во Франции на Лазурном Берегу, квартиры в Париже, в Майами, в Никарагуа, даже небольшой островок в Тихом океане почти на экваторе. Быстро дойдя до конца списка, не поняв и десятой части написанного, я спросил, где расписаться? Гринвудст протянул мне перо. Ручкам и карандашам гномы не доверяли, поэтому пришлось впервые пользоваться настоящими чернилами. Аккуратно обмакнув перо в чернильницу, я сразу же поставил огромного размера кляксу. Гном глубоко вздохнув, но своего недовольства больше ничем не показал. В итоге я кое-как поставил свою подпись, только благодаря всем существующим Богам не изгваздав большую часть документа.

Затем я скатал свой экземпляр завещания, уложил его в специальный футляр, протянутый мне гномом, и отдал его маме. Ну все, теперь можно и поистерить.

- А скажите мне кто-нибудь, когда меня уже перестанут держать за деревенского дурачка? Когда мне, наконец–то, перестанут врать? Я что, многого прошу? Мне что, вот эти миллионы нужны? Да вообще не нужны! Кто я вообще такой, мне кто-нибудь скажет? Фолт? Нейман? Или может быть кто-нибудь другой? Может, моего папашу-козла звали как-то по-другому? Какие еще сюрпризы меня ждут? Не стесняйтесь, здесь все свои, рассказывайте все как есть! – меня начало трясти и обстановку вокруг меня тоже, причем в прямом смысле этого слова. Краем глаза я отмечал, что стены то покрывались инеем, то по ним пробегал огонь. Понимая, что меня несет, я уже не мог остановиться.

– Ну что вы молчите? Я же задал простой вопрос – кто я? Сын принцессы и двух грузчиков? Да лучше бы я и, правда, каким-нибудь простачком был, живущим в бедном квартале! – я уже орал, и рука нащупывала лихорадочно что-нибудь на столе, желательно стеклянное. Гном смотрел на меня с явным одобрением, протянув руку, он нажал кнопку, находящуюся под крышкой стола. Стены и дверь кабинета словно затянуло какой-то пленкой. Защиту включил. Видимо, к буйству темных магов ему было не привыкать. А затем любезно подсунул под мою ищущую руку чашку, которая тут же полетела в стену. И тут я успокоился, вернее, успокоила меня мама, просто влепив пощечину.