Начало России

Ахмет-паша не видел особой разницы, кому принадлежали здешние города. Прекратили существование и «Феодоро и Готия», и крымская «Хазария». Османы заглянули и в Крымское ханство. Оно еще не успокоилось после смут, тем легче было с ним справиться. Под знаменами Айдара собрались только его сторонники, воины Ахмет-паши разогнали их и овладели Бахчисараем. Всех пленных, которых набрали в Крыму – генуэзцев, татар, греков, евреев, готов, султан распорядился поселить в Стамбуле. Для былых размеров Константинополя жителей до сих пор не хватало. Но для Менгли-Гирея нашествие неожиданно обернулось счастьем. Турки нашли его в тюрьме и доставили к повелителю. Хан понравился Мухаммеду, согласился принести присягу о подданнстве Османской империи, и султан объявил его правителем Крыма. Менгли-Гирея отвезли обратно и посадили на престол.

53. Как короли созидали королевства

Не только Василий Темный и Иван III, но и некоторые европейские властители начали понимать – сильная власть станет только благом и для них, и для их подданных. Во Франции Людовик XI сам в юности поучаствовал в мятежах, побродяжничал по разным странам и в полной мере убедился, сколько вреда несет феодальная анархия. Взойдя на престол, разогнал министров и придворных отца, привыкших бесконтрольно решать все вопросы и пастись в казне. Набрал служащих из «низов», которые были бы верны королю. Стал лично проверять финансы, кропотливо разбираться в политических и экономических проблемах. Ввел новую систему налогов, а аристократов начал прижимать, добиваться от них повиновения.

Не тут-то было! Знать забурлила. Шумели, что король преступил исконные права и свободы французов. Герцоги Бретонский, Бурбонский, Беррийский, брат Людовика Карл составили «Лигу общественного блага». Возглавил ее Карл Смелый Бургундский, он заявлял: «Я так люблю Францию, что предпочел бы иметь в ней 6 государей вместо одного». Примкнули многие дворяне, высокопоставленные священнослужители, будоражили население. Поддержал английский король Эдуард IV, заключил союз с Бургундией. Войска противников и сторонников короля схлестнулись в 1465 г. под Монлери. Трещали переломанные копья и кости, мечи грохотали по жестянкам шлемов и панцирей, надрывались воплями искалеченные.

Людовик вынужден был отступить. Его недруги двинулись следом, осадили Париж и заставили его капитулировать.

«Лига» торжествовала, продиктовала условия: пускай король распоряжается только в собственных владениях, в центральной части Франции, откажется от каких бы то ни было прав в землях вассалов, не вмешивается в их дела. Государство разделялось на куски. Людовику пришлось согласиться. Зато он был выдающимся дипломатом, хитрым и изворотливым. Выговорил единственное пожелание, заключать договор не со всей «Лигой», а с каждым противником по отдельности. При переговорах герцогов занесло от жадности, они силились урвать побольше. Тем самым они полностью разоблачили себя, какое «общественное благо» им нужно.

Ну а король постарался перессорить их. Отдавал одному то, на что претендовал другой, заигрывал с третьим, подкупал четвертого. Войну выиграла «Лига», но Людовик уничтожил «Лигу». А в мирные годы французы увидели, что в урезанных королевских владениях живется не в пример лучше, чем под властью герцогов. Здесь наладилось четкое управление, порядок. Монарх был крайне набожным, очень бережливым, средства на ветер не выбрасывал, одевался скромно, как рядовой горожанин. Правда, он унаследовал от отца страсть к женскому полу. Но не заводил дорогостоящих фавориток, не позволял дамам играть главные роли при дворе. Король вообще избегал попадать под чье-либо влияние. Довольствовался временными любовницами из простолюдинок и быстро расставался с ними, отблагодарив кое-какими подарками.

В противовес буйной знати Людовик возвышал судейских чиновников. Уравнивал их в правах с дворянами, освобождал от податей и повинностей. Кроме родового «дворянства шпаги», во Франции появилось «дворянство мантии». Король получал от этого сплошные выгоды. Патенты судей стоили недешево, но разбогатевшие граждане стремились «выйти в люди», охотно покупали их для себя или сыновей. В казну потекли доходы. А вернейшей опорой Людовика стал Парижский парламент – во Франции парламенты были не законодательными, а судебными органами.

С помощью юристов-крючкотворов король взялся опутывать феодалов. Выискивали нарушения законов, обязательств, договоров. Кого-то притягивали к ответу, конфискуя земли. Кто-то умирал без прямых наследников, и его собственность отсуживал король. Но ведь и в герцогствах были свои парламенты, судьи, состоятельные купцы и ремесленники. Разве им не хотелось приобрести такие же права, как парижским коллегам? Бургундские, нормандские, бурбонские города потянулись к Людовику.