Начало России

Младший брат Ягайлы, Свидригайло, захватил значительную часть Белоруссии и не желал мириться с католиками и поляками, развивал наступление на запад. Король взмолился перед Витовтом, и тот охотно откликнулся. Разгромил Свидригайлу, отослал в оковах к Ягайле. Но его города и земли прибрал не для Ягайлы, а для себя. Точно так же давил по одному прочих удельных властителей, независимо от того, воевали они за короля или против короля. Участь двоюродных братьев и племянников, посмевших встать на пути Витовта, была страшной. Вигнута он отравил, Коригайле отрубил голову, своего дядю Нариманта велел подвесить на дереве и расстрелять из луков, Корибута посадил в темницу. Уделы пленных и убитых округляли владения литовского государя. В Киеве сидел еще один брат, Владимир Ольгердович – Витовт и Скиргайло заставили его убраться вон. Как раз Киевом и прилегающими областями победитель обещал расплатиться с «лучшим другом» Скиргайлой. Обещание он честно выполнил, но вскоре подослал к Скиргайле отравителей, а Киев отписал себе.

Итог гражданской войны выглядел весьма красноречиво. Выиграли двое самых коварных и жестоких претендентов, Ягайло и Витовт. Новый властитель Литвы проявил себя реформатором не только в военном деле. До сих пор в его государстве перемешивались разные законы. На литовских землях жили по законам прежних князей, на русских – по традициям Древней Руси, хотя и они дополнялись указами литовских завоевателей. Витовту же понравилось устройство, которое он видел в Пруссии. В городах действовало магдебургское право, они самостоятельно выбирали органы управления, определяли налоги, регулировали ремесло и торговлю. Но крестьян тевтонские рыцари держали в полном рабстве. Хозяин единолично распоряжался и трудом, и имуществом, и жизнями крепостных.

Аналогичные законы Витовт принялся внедрять в своем государстве. Впоследствии австрийский дипломат Герберштейн описывал литовские порядки: «Народ жалок и угнетен… Ибо если кто в сопровождении слуг входит в жилище какого-нибудь поселянина, то ему можно безнаказанно творить что угодно, грабить и забирать необходимые для житейского употребления вещи и даже жестоко побить поселянина». «Со времен Витовта вплоть до наших дней они пребывают в настолько суровом рабстве, что если кто будет случайно осужден на смерть, то он обязан по приказу господина казнить сам себя и собственнноручно себя повесить. Если же он откажется исполнить это, то его жестоко высекут, бесчеловечно истерзают и тем не менее повесят» [20].

Но подобные формы крепостничества пришлись по нраву литовской знати, отныне Витовт мог рассчитывать на ее поддержку. А симпатии городов заслуживал, продавая им магдебургское право. Ясное дело, выгоды получала не беднота, а богатые купцы, из них составлялись магистраты, они могли заправлять городскими делами в собственное удовольствие. Витовту надо было рассчитаться и с еврейскими ростовщиками. За время эмиграции и войны долги накопились крупные, отдавать их было трудно. Не отдавать – тоже не годилось. Витовт убедился, что дружба с иудеями чрезвычайно полезна. Но и чувства ростовщиков были взаимными. Они выражали готовность вообще списать старые долги – главное, чтобы государь взял под покровительство их единоверцев и соплеменников.

Вариант выглядел подходящим, и Витовт издал особый закон о защите иудеев: «За увечье и убийство жида христианин отвечает так же, как за увечье и убийство человека благородного звания; за оскорбление жидовской школы полагается тяжкая пеня; если же христианин разгонит жидовское собрание, то, кроме наказания по закону, его имущество отбирается в казну. Наконец, если христианин обвинит жида в убийстве христианского младенца, то преступление должно быть засвитетельствовано тремя христианами и тремя жидами добрыми; если же свидетели объявят обвиненного жида невиновным, то обвинитель должен сам потерпеть такое наказание, какое предстояло обвиняемому» [56]. Евреи трогательно благодарили, обещали и дальше служить Витовту своими кошельками. Отныне они чувствовали себя неуязвимыми, с энтузиазмом ринулись осваивать литовские, белорусские, Волынские города и местечки.

22. Нашествие Тамерлана

Тимуру покорились Грузия, Армения, его войска вступили в Малую Азию, вышли к границам Сирии. Перед ним лежали владения мамлюкских султанов. Когда-то египетские халифы формировали личную гвардию из черкесских, русских, турецких, африканских рабов, считали, что они будут более надежными, чем соплеменники. Но в XIII в. невольники-мамлюки низложили халифов до положения своих марионеток, превратились в привилегированную касту. Как раз здесь, в Сирии и Египте, сходились главные пути торговли со странами Азии, отсюда итальянцы везли восточные товары в Европу, здесь раскинулись основные мировые работорговые рынки. Здесь был и основной очаг тайных ересей, темных оккультных учений.