Начало самодержавия в России

Когда роскошный последний том Лицевого свода был в основном готов, чья-то рука прямо на чистовых иллюстрированных листах сделала многочисленные добавления к тексту, вставки, вычеркивания, исправления. Великолепная рукопись — плод долгих усилий составителей, редакторов, многочисленных писцов и художников — разом превратилась в черновик. Писцы и художники снова засели за свой кропотливый труд. Огромный том был заново переписан ровными рисованными буквами — полууставом. Рисунки на каждой странице были перерисованы. Каждое мельчайшее исправление последнего властного редактора было учтено и внесено в текст. Забракованные им рисунки были исправлены согласно его указаниям. Казалось бы, он мог быть доволен. Но ничуть не бывало. На новом роскошном экземпляре, который вошел в науку под названием «Царственная книга», та же рука сделала множество новых приписок и поправок — в десять раз больше, чем на листах Синодального списка. Но дело не в их числе. Новые приписки и поправки носят еще более остро политический характер, чем прежние. А главное — коренной переделке подверглись и те места, которые сам редактор собственноручно написал при прошлом редактировании.

Если к сказанному добавить, что именно из приписок познаются наиболее существенные события эпохи Ивана Грозного за 1533–1557 гг., то станет ясным, какое первостепенное значение имело выяснение их происхождения. Предстояло ответить на два основных вопроса. Кто автор приписок? Когда они были сделаны?

Содержание приписок наталкивало на мысль, что они делались не позднее 1570 г. В том году Грозный жестоко казнил своего «канцлера» — главу посольского приказа дьяка Ивана Михайловича Висковатого за измену. Между тем в последней приписке к Царственной книге Висковатый превознесен до небес. Ясно, что эта последняя приписка могла появиться только до изобличения его в измене, т. е. не позже 1569–1570 гг. С другой стороны, Синодальный список, на котором редактор делал свои первые приписки, доведен до описания событий 1567 г. Но обязательно ли все-таки приписки на нем делались после этой даты? Не могло ли быть так: на просмотр неизвестному нам редактору была представлена только та часть рукописи, которая была готова к моменту, когда он ее затребовал, а другая часть дописывалась уже после его правки?

Первое, что наводит на такую мысль — это то, что Синодальный список может быть разделен на две неравные части по очень важному для нас признаку — на редактированную и нередактированную. Приписки и поправки сделаны к изложению событий 1535–1557 гг. Ко всему последующему тексту за 1557–1567 гг. не сделано ни одной, хотя бы мельчайшей поправки. Между тем это десятилетие отмечено важнейшими политическими событиями. Достаточно назвать такие, как измена и бегство князя Курбского, учреждение опричнины. Трудно допустить, чтобы редактор оставил их без всякого внимания. Обратим внимание на оформление текста за 1535–1560 гг. Оказывается, оно резко отличается от оформления его продолжения за 1560–1567 гг. Если первая из этих частей изобилует киноварными заголовками, открывающими каждый рассказ, — их там 308, то во второй части заголовков почти нет.

Нашлось и прямое подтверждение выводу о том, что редактору была представлена не сразу вся рукопись, а только ее первая часть, доведенная до 1560 г. В дошедшей до нас описи архива Ивана Грозного, составленной в XVI в., обнаружилась такая запись: «Ящик 224. А в нем списки что писати в летописец лета новые. Прибраны от лета 1560 до лета 1567». Иначе говоря, мы имеем прямое указание, что в архиве хранились подготовленные для включения в летопись материалы за 1560–1567 гг., что точно соответствует размеру второй, нередактированной части Синодального списка. Отсюда же следует, что материалы, относящиеся к событиям до 1560 г., уже «не прибирались» и ни в одном из ящиков архива не хранились. Это значит, что они были «прибраны» раньше, использованы для упомянутого «летописца лет новых» и отосланы из архива.

Итак, первые приписки делались на рукописи, доведенной лишь до 1560 г. Таким образом, выясняем время, в течение которого могли быть сделаны приписки на Синодальном списке, а затем на Царственной книге: не раньше 1560 г. и не позже 1570-го.

Исследование приписок показывает, что первые из них — те, что на Синодальном списке, сделаны до начала опричнины, если можно так выразиться в мирное время, приписки же к Царственной книге делались в разгар опричнины, после многих измен и заговоров бояр, после жестоких с ними расправ.