Начало самодержавия в России

В Синодальном списке под 1539 г. к рассказу о вражде между боярами Шуйскими и Вельскими в малолетство Ивана Грозного редактором сделана приписка: «…а боярина Михаила Васильевича Тучкова сослаша с Москвы в его село». Итак, специальной припиской редактор счел нужным подчеркнуть, что Михаил Васильевич Тучков явился жертвой усобицы. В Царственной книге этой приписки нет, и Тучков из жертвы усобицы превратился в одного из зачинщиков кровавых местнических споров. Чем же знаменит боярин Михайло Тучков и в связи с чем отношение к нему могло так сильно поколебаться? Многое объяснится, если вспомнить, что Тучков был дедом Андрея Курбского. В своем письме к изменнику князю Иван Грозный резко враждебно высказался о Тучкове, сопроводив свои слова таким обращением к его внуку: «Понеже еси порождение исчадия ехиднова, — по сему тако и яд отрыгаеши». В этом же письме Грозный вспоминает о боярской усобице 1539 г., в которой участвовал Тучков, но о его ссылке не говорит ничего.

Таким образом, выясняется, что Синодальный список (в первой, редактированной части) и приписки к нему сделаны раньше 1564 г., когда и сам Курбский и предки его поминались добрым словом в составляемой истории царствования, что Царственная книга и приписки к ней сделаны после 1564 г. Иначе говоря, очевидно, что измена Курбского и цитированное письмо Грозного от 5 июля 1564 г. хронологически лежат между двумя редакциями летописи. Дальнейшие исследования подтвердили этот вывод.

Наиболее интересным вопросом при изучении приписок к Синодальному списку и к Царственной книге является, естественно, вопрос о том, кто их автор? Кто этот человек, который через самые бурные годы царствования Ивана IV пронес свое право безапелляционно и столько раз, сколько он считал нужным, править и переделывать официальную царскую летопись?

Он должен был быть в живых и находиться при дворе после 1564 г. Был лицом весьма полномочным, а при редактировании сводов являлся последней инстанцией. Его политические взгляды суть политические взгляды Грозного. Личности царя он исключительно предан.

Редактор этот — человек с большим политическим кругозором, он в курсе всех важных событий, происходящих как непосредственно возле и при участии царя, так и на самой отдаленной периферии государства. Он — участник взятия Казани (об этом бесспорно свидетельствуют его поправки). Он в деталях знаком с делом о боярском брожении 1553 г., следственным делом об измене князя Лобанова-Ростовского, с целым рядом других менее значительных дел.

Человеком, который безусловно отвечает всем без исключения установленным признакам автора приписок, является сам царь Иван IV Васильевич Грозный.

Изложенное еще не доказывает, что царь Иван был автором приписок к Лицевому своду, однако дает основание такое предположение сделать и заняться его проверкой.

Если наше предположение верно, то в других произведениях Грозного мы обязательно найдем элементы, родственные припискам по содержанию, по основной политической направленности и по оборотам речи.

Весьма существенным документом, вышедшим из-под пера Ивана Грозного, является его письмо к Андрею Курбскому от 5 июля 1564 г. В этом письме царь Иван высказал свои политические взгляды и парировал нападки противников из лагеря боярской оппозиции.

Посмотрим, не найдем ли мы сходства между содержанием приписок и содержанием письма. Рассмотрим все важные приписки в хронологическом порядке. Первая из них, сделанная на листах Синодального списка под 1539 г., добавлена к рассказу летописи о том, как в этом году произошли кровавые столкновения между двумя боярскими группировками — между Шуйскими и Вельскими. Приписка редактора дополняет рассказ подробностями.

Обратимся к письму Грозного к Курбскому. Здесь перечень боярских измен и распрей времен своего малолетства царь начинает именно с мятежа Шуйских в 1539 г. Иначе говоря, тот же эпизод, который привлек внимание редактора Синодального списка, вызвал его дополнения, и Грозным сочтен существенным фактом, подкрепляющим его аргументацию.

Следующая приписка к Синодальному списку подробно описывает новый мятеж Шуйских, который они учинили в 1542 г., силой захватив власть и расправившись со своими политическими соперниками. В письме Грозного и этот мятеж взят им в качестве следующей иллюстрации боярского разгула во времена его юности, причем сходство обоих рассказов совершенно очевидно. И в приписке, и в письме сообщается одно и то же, в приписке более подробно, в письме — короче. Приписка заканчивается следующими словами: «…а митрополит Иосаф в те поры пришел ко государю в комнату, и бояре пришли за ним ко государю в комнату шумом, и сослаша митрополита в Кирилов монастырь…». Этот же рассказ в письме заканчивается так: «Да митрополита Иосафа с великим бесчестием с митрополии согнаша».