Начало тьмы

— К тому же существуют такие средства, как психозондаж, — поспешил он добавить, не желая углубляться в затхлые джунгли личных отношений — но опоздал. Доктора прорвало — и в ближайшую минуту целый ушат грязи вылился на Отари. Он узнал многое о личных качествах гран-эрмиера, о его мелочности, ревности к почестям, равнодушии к людям… В первую очередь, наверное, к нему, к доктору. Когда же тот перешел к личной жизни Бронтома, начав с намеков на подозрительные родственные привязанности, Отари не выдержал:

— Хватит! Я уже понял, вы друг друга стоите…

Доктор остановился, тяжело дыша и бессмысленно таращась на него. Потом, еще раз глубоко вздохнув, пришел в себя и явил некоторые зачатки здравого смысла:

— Чего ты хочешь?

— Ага — наконец-то, — удовлетворенно кивнул Отари, — ты мог бы и сам догадаться — я хочу поскорее покинуть ваш гостеприимный кров. И как можно скорее.

— Утопия! — отрезал медик. — Бессмысленная затея — даже я не могу выйти отсюда без распоряжения… — тут он сморщился, как от чего-то невыносимо горького, проглотив имя того, без чьего распоряжения ему не выйти. Отари только внутренне вздохнул — как видно, не судьба… Безопасного пути нет — а как хотелось бы сейчас услышать про какую-нибудь богом забытую лазейку! На ум невольно пришла канализация, которой он так лихо воспользовался на «Бронзовой»… К сожалению, система не доходит до «дна». Что ж, остается то, что остается…

— Мне не потребуется разрешение… Если ты сделаешь все, как надо.

— Что? Что, в конце концов, я должен?! — взорвался доктор, потеряв терпение — Отари пришлось придать своему голосу максимальную твердость, чтобы предотвратить истерику:

— Изменить программу защиты.

Доктор недоверчиво глянул на него:

— Это еще зачем? Думаешь отсидеться, что ли…

— Защита должна быть снята, — бесстрастно отчеканил Ило. Последовало длинное молчание — собеседник переваривал полученную информацию. Неуверенно хмыкнул и посмотрел на Отари с возросшим уважением — как на самоубийцу:

— Что за трюк… И в самом деле решил, что справишься со всей массой?

— Это мое дело, — Ило невесело усмехнулся, — да и терять мне нечего… Когда очередной сеанс?

— Сейчас… — доктор глянул на часы — почему-то не на свои, а на те, что в гипносуфлере. — Через… через два часа примерно… Но только полностью снять защиту не удастся — блокировка.

— Сколько останется?

— Мощность? Процентов двадцать…

Отари задумался. Спросил, не поднимая головы:

— А как же снималась защита в этот раз?

— Этот код известен только Эшу.

— Только ему?

— Да… То есть… Нет. Из людей — только ему… Есть еще память инфры. Но там тоже код…

Отари осенило:

— А запись старой программы? Сохранилась?

Врач пожал плечами:

— Может быть… Но оттуда все равно ничего не извлечь без дешифровки, а ее производит тот же инфор…

— Так что же тогда делает Мач?

— Мач? Он лишь настраивает все системы под заданную гармонию. Синхронизирует…

— Значит, распределяет команды по времени?

— Выходит…

— А может он заблокировать продолжение программы с какого-то момента?

Доктор в задумчивости потер подбородок, неуверенно кивнул:

— Похоже, так и есть. Аварийным автоматом.

Отари заинтересовался — оказывается, существовала система страховки на случай непредвиденной ситуации. Аварийный автомат прекращал действие основной программы и врубал энергощит на полную мощность. Находилась система, конечно, в самом коконе — и если бы удалось отменить команду на включение защиты… А это наверняка можно сделать — в конце концов, самоубийца программой не предусматривался. Автомат напрямую был связан с медсистемой, но мог работать и самостоятельно, например, в случае проведения усеченного эксперимента. Все, что нужно было сделать, это настроить его на прерывание программы в момент отключения защиты и заблокировать ее аварийное включение. Минутное дело. Доктор, как член испытательской команды, изучал кокон — в пределах минимально необходимого, конечно, но в этот предел как раз входил аварийный автомат. После нескольких минут обсуждения Отари выработал план действий — начиная от похищения использованной в первом сеансе программы и кончая нейтрализацией Мачо Ларозы — эту задачу доктор взял на себя, загадочно намекнув на какие-то свои средства. Десяти минут должно было хватить на подмену программ и настройку аварийной блокировки. О настройке всей аппаратуры речи не шло — слава богу, эксперименты являлись логическим продолжением друг друга, и условия их менялись постепенно.

…Они расстались, как лучшие друзья — вернее, как деловые партнеры, так это выглядело… Но что по настоящему придавало их сотрудничеству прочность, стало ясно из неосторожно оброненного напоследок замечания доктора: «…после ПУВ не остается ничего…» Отключение защиты гарантировало отсутствие улик — причина отключения не будет выяснена никогда. Что случится с самим испытателем, врача не волновало. Лучше всего, если и он исчезнет… навсегда. Конечно, это не высказывалось вслух, но неким неуловимым душком витало в воздухе, придавая деловитому обсуждению какой-то потусторонний оттенок…