Начало тьмы

Координатор мгновенно понял нехитрую механику обмана — девушка посылает сигнал о своем якобы недомогании, а затем подсовывает системе его. Дальнейшее, как говориться, дело техники. Вот только как поступил бы многомудрый «Эскулап», если бы вдруг обнаружил в «женском» организме расстройство… ну, скажем, предстательной железы? Представив всю несуразность дилеммы, Отари не смог сдержаться — согнувшись чуть не пополам, он зашелся в поразившем его, как молния, беззвучном хохоте — со всхлипыванием и утиранием слез…

— Перестаньте! Ну что это такое! — сердито закричала девушка — но Ило продолжал хохотать, не в силах остановиться, и мало-помалу ее тоже разобрало — вначале несмело хихикнув, она вскоре зашлась серебряным колокольчиком. Негромкий зуммер холодным лезвием перерезал смех, оставив после себя тишину. Двое заговорщиков испуганно уставились друг на друга. Инар пришла в себя первой:

— Это циркуляр… Идите к себе. Идите же! — и энергично подпихнула неуклюжего пациента к выходу.

…Отари, конечно, не ушел «к себе» — оставшись за дверью, он мог слышать все, что говорилось в рубке. Первым он услышал знакомый — и ненавистный — голос руководителя экспедиции, гран-эрмиера Эша Бронтома:

— Инар, сколько можно ждать? — проскрипел он, как всегда, без всякого выражения.

— Уже все, дядя… — что-то пискнуло, и рубка наполнилась голосами. «Понятно — ежедневное совещание…» Отари вслушался:

— …были ли сбои после аварии на восьмой? — голос главы экспедиции. Разноголосица отрицательных ответов — Бронтом подвел итог:

— Продолжать работу по плану. Информацию об отклонениях перевести в сигнальную сеть, гриф — «срочное оповещение»…

— Концентрацию… — заикнулся кто-то.

— Концентрацию — в первую очередь! — резко перебил Бронтом. Главы станций поутихли, когда начальственный баритон призвал к порядку. Началась обычная летучка — как и во всем цивилизованном мире, начальники докладывали о ходе неведомой координатору работы, попутно жалуясь на плохое снабжение, нехватку кадров, некомплект техники и чересчур сжатые сроки. Ревниво вслушиваясь в разноголосицу обсуждения, Отари с некоторым злорадством выявил для себя парочку явных упущений и множество мелких погрешностей, вызванных непрофессиональным подходом — даже не зная сути дела, он мог бы процентов на десять повысить его эффективность. Несмотря на злорадство, его не покидала и грусть — его место было там, в гуще событий, переплетении интересов и идей… А вместо этого приходиться подслушивать у двери.

Он встрепенулся, когда очередь дошла до эрмиера «Бронзовой» — знакомый гнусоватый голос поведал о размерах повреждений и принятых мерах, завершив выступление вдохновляющим заверением о полной готовности хоть сейчас продолжить плановые эксперименты. Сердитый голос Бронтома перебил его:

— А как дела с расследованием причин? Виновник не найден? Ну, это, шустрый… как его… Ило?

Видимо, опыт убедил его, что координатор так просто не сгинет. Начальник восьмой заюлил, оправдываясь тем, что в наступившей суматохе из-за поломок связи его приказ не был вовремя доведен до охранников, но, судя по всему, бывший координатор скрылся в трюме навсегда. (Значит, приказ-таки был — отметил про себя Отари). Показания свидетелей подтверждены Центром, что исключает возможность ошибки. «А что сейчас стоит Инар крикнуть: „А вот и неправда!“» — подумал Отари и невольно подобрался. Но Инар молчала, как и подобало скромной служащей. Неизвестно, о чем она думала, но это молчание давало надежду на то, что она начала сомневаться в тех, кто руководит ею. «И в своем ненаглядном дядюшке», — с неожиданной горечью подумал он. Но эрмиер экспедиции так просто не сдавался — как будто догадавшись об этих мыслях, он властно перебил их, заканчивая совещание на высокой ноте: «Времени осталось мало, и потребуется напряжение всех сил… Но мы справимся — если никто больше не допустит ошибок, как на „Бронзовой“… Контроль и еще раз контроль! Каждый человек на виду — слишком многое можно потерять из-за глупой мелочи… Конференция не остановиться перед ликвидацией Евгенической Службы, если увидит угрозу себе — „сыромозгие“ не видят дальше собственного носа, не понимают, что уже стали не нужны…»

Рубленые фразы звучали в тишине весомо и значительно — они невольно захватывали, несмотря на механически-бездушную интонацию.

«Генетические касты надеются на проект — мы не должны подвести…» — и, даже не сделав такой нужной здесь паузы, продолжил: