Начало тьмы

— На сегодня все. Повторяю задачи — седьмой и десятой подсоединить инфорсети к главному стволу — хватит вариться в собственном соку… Вспомогательным службам продолжить развертывание маяков на островах… Та-ак, что еще… — он продолжал нудно перечислять все дела, намеченные на сегодня, большие и маленькие, важные и не очень, вызывая этим лишь презрение профессионала — научная добросовестность не имеет ничего общего с размахом руководства, имеющим целью заставить работать мозгами всех. Педантичный ученый просто раздвинул стены своей маленькой лаборатории на весь мир, что ж, ему же хуже (миру, то есть). Но ощущения Отари были сродни тем, какие испытывал бы скульптор, видя, как из драгоценной глыбы мрамора неуклюжий резец выделывает пепельницы… Слова же о долге перед кастами не задевали душевного спокойствия координатора ни в малейшей степени — снобы генетических каст слишком далеки от серой массы «средняков» и освоителей, к которым он принадлежал.

…Однако не все восприняли эту проповедь равнодушно — встретив взволнованно блестевший взгляд Инар, он убедился в этом. Растерянно остановившись, сказал неловко:

— Я пройду… т-туда, — и ткнул пальцем в дверь ее комнаты.

— Зачем?

Отари беспомощно провел рукой у лица, чувствуя, как слова опять заклинивают где-то в гортани. Инар словно очнулась:

— А-а, мыться… Конечно. — И вновь отвернулась к пульту. «Она слишком восприимчива. Но, может, это и к лучшему?» — думал Ило, механически споласкивая холодной водой пощипывающее после санации лицо. И тут же волной жара его обдал стыд — опять! Он уже подсознательно строил расчеты на использование этого полуребенка… «Не хватит ли хитростей?» — ожесточенно думал он, вытираясь самым жестким ворсом, какой только удалось найти в сушилке. Лицо горело — от стыда ли, от ворса…

Сразу же после водных процедур начались процедуры иного рода — Инар не стеснялась использовать мощности медсистемы на все сто процентов. Организм пострадавшего был исследован вдоль и поперек — Отари терпел, чувствуя себя эдакой большой игрушкой для маленькой девочки. Чувствовал он себя, впрочем, вполне прилично.

— Совсем хорошо! — подтвердила Инар, с увлечением колдуя над «куклой» — информационной матрицей, снятой с пациента, — Совсем-совсем неплохо… Да! — она решительно нажала последнюю клавишу и откинулась с победоносным видом.

— Что — да? — поинтересовался Ило, отсоединяя от торса многочисленные датчики.

— Семьдесят процентов функций восстановлено, у остальных хороший прогноз…

— Значит, здоров, — подытожил Отари, натягивая куртку. В левом кармане явственно чувствовалась небольшая, но ощутимая тяжесть кристалла.

— Инар…

— Да?

— Вас можно попросить об одном одолжении?

Девушка кинула на него испуганный взгляд:

— Каком… одолжении?

— Понимаете, — чрезмерно легко продолжил Ило, защелкивая магнитные застежки, — я ведь все-таки координатор… Мне нужно знать, почему со мной так поступили. Правильно?

Сейчас он говорил с ней, как с действительно маленькой девочкой, подводя к нужному для себя решению. Кажется, это было ошибкой:

— И что же вам надо знать? — с явной иронией переспросила Инар, показывая, что насквозь видит все эти неуклюжие маневры. Ничего не оставалось, как идти в открытую:

— Мне нужно знать все, — провозгласил Ило, — и в первую очередь то, над чем работает экспедиция…

Лицо девушки приобрело отчужденное выражение:

— Но вы ведь все равно не сможете принять участие?

— Я и не собираюсь, — огрызнулся Отари, вспомнив издевательский прием Бронтома. Еще одна ошибка — Инар отвернула вмиг погрустневшее лицо и принялась, по своему обыкновению, разглядывать что-то вдалеке. В разговоре возникла неловкая пауза — Отари поспешил заполнить ее, но вышло так же неловко:

— Это же противозаконно… Бронтом не имел право запрещать мне работать…

Молчание Инар превратилось в глухую стену — он осознал свою ошибку, но слишком поздно. «Проклятый дядюшка», — в сердцах подумал он, почувствовав испарину на лбу. А он ведь еще не попросил ничего конкретного… Может, невинность просьбы растопит этот лед?

— Инар, мне ведь нужно только считать информацию с кристалла… — просящим тоном произнес он, наклонившись к ней. Она внезапно повернула к нему наполненные упреком глаза:

— Зачем вы все испортили?! Я думала, вы уже поняли…

— Что? — автоматически спросил координатор.

— «Что-о»… — передразнила Инар. — Ничего! Если я о вас никуда не сообщила, это еще не значит, что я буду вам помогать… Просто я не хотела, чтобы вас пришили.

Отари подавил готовую сорваться с уст ядовитую реплику. Он только сурово посмотрел на Инар:

— Выходит, я здесь как бы под арестом?

Она смутилась от неожиданности, но потом дерзко вскинула взгляд:

— Можете считать, что да. Устраивает?

Отари сменил суровость во взгляде на укоризну, чем все же смутил ее — пытаясь бороться с собой, Инар выпалила скороговоркой:

— Откуда я знаю, что вы задумали? И дядя сегодня правильно сказал, нельзя, чтобы все пропало из-за глупой мелочи…

— Это из-за меня? — вопрос звучал утверждением.