Начать сначала

Я не боялся работы и трудностей и имел четкое намерение дать ей все необходимое. Может, Леон беспокоился, что безродный шайрас не сможет поддерживать уровень жизни его дочери?

– Красивая. Очень.

Я вырос за ее спиной. Наклонился, водя носом, а затем губами по высокой шее, зарылся в волосы, глубоко вдыхая ее аромат. Так и хотел стянуть с нее платье и никуда не ходить.

– Ссашшин. – Птичка обернулась и, встав на цыпочки, погрузила пальцы в мои влажные волосы.

Нежно массировала кожу головы. Прижималась всем телом ко мне, не боясь намочить или помять платье. Я готов был мурчать как кот.

– Я не знаю, чего ждать на ужине. Мы еще толком с родными не побыли, а они уже зовут гостей в первый же день нашего приезда. Тебе не кажется это странным? – тихо произнесла она.

Всегда знал, что моя девочка – умница.

– Расскажи, что тебя беспокоит. – Я немного отстранился, забирая ее прохладные руки в свои. Крепко держал, большими пальцами выводил круги по ладоням, согревая.

– Пока вы были в Бюро, деды приходили. Они вроде бы и рады, но меня не оставляет ощущение, что относятся ко мне как к племенной кобыле, которую хотят хорошо пристроить, – разочарованно тянула птичка. – Тот судья приедет с двумя сыновьями и дочкой. И мама! Воспользовавшись, что на обеде я одна, а вы с папой в Бюро, она… она… Вместо того, чтобы узнать, как я, как дела с музыкой, моими успехами и планами, она начала мне описывать, какая замечательная семья к нам придет и неплохо бы мне к ним присмотреться!

Несправедливо я накинулся на птичку, когда вернулся в дом к Руссо. Выплеснул на девчонку свое настроение, а она была и так уже расстроена.

– Я так переживаю, Ссашшин! А достаточно ли я хороша для Консерватории? Я начала поздно заниматься музыкой. Папа не скупился на уроки, но достаточно ли их? А родня думает лишь о том, как меня выдать замуж! Не обращая внимания на слова о том, что ты мой мужчина и другие меня не интересуют, – возмущенно делилась птичка своими соображениями и понуро уткнулась мне в грудь лбом.

– Я не так хорошо понимаю в музыке, как ты, Аделин. Но я верю в тебя, твой талант и трудолюбие. И мне очень нравится слушать, как ты играешь. Немедленно улететь не выйдет. Занимайся с мэтром, бери от него, что можешь. Нельзя упускать предоставленный тебе случай и сдаваться. А мне нужно ждать, когда меня отпустит следователь Аль-Фахим. Потом мы улетим на Мару, затем на Землю, когда придет время, – утешающе качал я птаху в своих объятиях. – Дай родным время показать себя. Если бы им было все равно, стали бы они беспокоиться об уроках музыки с одним из величайших мастеров Коалиции?

– Да, ты, наверное, прав. Как всегда. – Аделин улыбнулась, высвобождаясь из моих рук, так как постучали в дверь. – Горничная. Пока ты мылся, я велела погладить твою рубашку и подготовить фрак. Сегодня форма одежды парадная.

И когда она успела? Принял у женщины за дверью свою одежду и поблагодарил расторопную птичку. Быстро влез в рубашку и с удовольствием принял помощь в застегивании маленьких пуговиц. Магнитные застежки были удобнее, но Морелли с Руссо и в одежде придерживались раритетных мелочей. Этим они были похожи на шайрасов.

Облачившись в жилет и удлиненный фрак, пошитый на Маре, я поправил сорочку, привел в порядок волосы. Пора бы обратиться к мастеру. Подавляющая часть шайрасов-мужчин носили длинные волосы, заплетая их не менее виртуозно, чем наши женщины. Но меня устраивала длина до шеи или чуть короче. Я сам ровнял отросшие концы. После того, как лишился волос в огне, они росли неравномерно, теперь же достигли нормальной густоты.

Птичка нырнула в черные туфли на высоких каблуках.

Свои комнаты покидали нехотя. За дверьми я предложил Аделин руку, мы направились в обеденный зал на первом этаже, не подозревая о сюрпризах, что преподнесут нам Руссо на сегодняшнем званом ужине.

***

Дворецкий нас перехватил внизу, как только открылись двери лифта. В нос ударили запахи: новых людей, парфюмерии, цветов, еды и алкоголя.

Живая приятная музыка заполняла пространство.

Мужчина проводил нас в круглый светлый зал, предшествующий обеденному. Очень смуглый, почти черный музыкант играл на белом рояле. На Глизе глаз постоянно цеплялся за темнокожих людей. Это так необычно для шайрасов, имеющих очень белый цвет кожи или с зеленоватым оттенком.

Гости и хозяева особняка бодро уничтожали закуски и шампанское из высоких розовых бокалов. Их шустро разносил снующий туда-сюда мужчина в белом лакейском фраке.

Так. Значит, и это мне известно. По форме бортов и пуговиц могу отличать фраки хозяев и обслуживающего персонала, очередной намек на то, что я ранее посещал подобные дома и бывал на различных светских мероприятиях, причем в Коалиции.

– Аделин и Ссашшин! – представил нас дворецкий.

Присутствующие лениво салютовали фужерами и вернулись к своим беседам. Среди них я не обнаружил Леона.

Чтобы не вызывать подозрений, я не отказался от предложенного шампанского.

– Один бокал за вечер, – тихо шепнул я Аделин.

А сам только чуть коснулся искрящейся жидкости губами. Потом незаметно избавлюсь от бокала.