Начать всё сначала

Мои ноги запутываются в упавшем стуле, и через несколько секунд я врезаюсь в пол. Мое тело пронзает боль, поднимаясь от зада вверх по спине. Там будет синяк.

На столе стоит мой старый компьютер. Этот компьютер уже мертв. Сойер умер в конце 2011 года. Мне пришлось купить новый – Саид.

– Какого черта? – кричу непонятно кому. Я бью себя по щекам и качаю головой, пытаясь избавиться от комнаты перед моими глазами.

Ничего не происходит. Я поднимаюсь с пола и протягиваю руки перед собой в стиле Криса Пратта, работающего с рапторами, и медленно отхожу от своего ноутбука. Взгляд падает на стул, лежащий на полу. Сердце колотится.

– Нет, – настаиваю я. Крик ползет по горлу, и я выпускаю его. Он отскакивает от стен комнаты. Эхом раздается вокруг моей головы. Я падаю на пол на корточки.

– Этого не может быть по-настоящему, этого не может быть по-настоящему. Вдох-выдох. Я сосредотачиваюсь на своих ногах. Черные ботинки.

Я носила… я носила их на маленьких каблуках. Я снова вскрикиваю, вскакивая с пола. Меня омывает волна ужаса. А также я в джинсах. Джинсах!

– Кто-то переодел меня?

Что произошло? Мы находились в лифте. Я была в лифте с Пайлотом. В Нью-Йорке. Я вырубилась? Кто-то украл меня, поменял одежду и отправил в Лондон? Откуда они достали мой старый компьютер? Этого не может быть. Голова кружится. Я опускаюсь обратно на корточки.

Позади меня раздается стук, когда дверь врезается в стену. Я разворачиваюсь, сидя на корточках, и оказываюсь на заднице на полу. Пайлот стоит, сердито глядя на меня широко распахнутыми глазами.

– Шейн?

Я поднимаю взгляд, печально сидя на полу.

– Что, черт возьми, происходит? Ты это подстроила? – кричит он.

Я не понимаю. Моргаю.

– Что подстроила?

Он размахивает руками.

– Что это? Ты сошла с ума? Это типа какой-то странный розыгрыш, который тебе кажется милым? Ты вырубила меня?

Я качаю головой.

– Я…Что?

– Ты заплатила кому-то, чтобы они воспроизвели квартиру? Какого черта? – его глаза вылезают из орбит. Он испуган. Пайлот смотрит на потолок и, сделав два шага, падает на кожаный диван у стены, уронив голову на руки.

– Я не понимаю, – это все, что удается мне сказать.

Он поднимает на меня взгляд все еще широко распахнутых глаз.

– Не могу поверить, что ты и Аттикуса в это впутала!

Я снова качаю головой.

– О чем ты? Что это? Я не знаю, что это, Пайлот. О чем, черт возьми, ты говоришь?

– Это! – он жестом обводит комнату. – Эта жуткая копия Лондонской квартиры, Шейн!

Почему он кричит на меня? Мои глаза начинает жечь. Не плакать.

– Я не знаю, что это! Зачем, черт побери, и как вообще я могу сделать копию квартиры? Боже, послушай себя, ты говоришь как сумасшедший!

Я все еще сижу на полу, вытянув перед собой ноги, словно тряпичная кукла. Лицо Пайлота мрачнеет.

– Что ты имеешь в виду про Аттикуса? – спрашиваю я, колеблясь.

– Здесь Аттикус, он в «моей», – он делает пальцами знаки кавычек, – «комнате».

Как может Аттикус быть здесь?

– Нас опоили? – спрашиваю я, мой голос поднимается на десять октав. – Ты чувствуешь, что тебя опоили?

Пайлот проводит рукой по лицу.

– Я… я не чувствую, что меня опоили. Ты имеешь в виду кафе?

– Да. Мы были в кафе, – я цепляюсь за эти слова. Это было.

– Ты сделала всего пару глотков чая, а я даже не выпил свой кофе, – его голос поднимается на пару октав. – Ты серьезно? Ты не знаешь, что происходит? – Его полные паники безумные глаза смотрят на меня.

– Я не знаю, что сейчас происходит! – Я не собиралась кричать, но у меня проблемы с сохранением спокойствия.

Пальцы путаются в волосах, убирая их с лица. Я испытываю головокружение. Наклоняюсь вперед, пряча голову между коленями.

– Шейн?

Я пристально смотрю на землю. Ты в порядке, все нормально.

– Все будет хорошо через секунду. Подожди, – бормочу я и чувствую руку Пайлота на моей спине.

– Так, вставай с пола, садись на диван, – говорит он.

Я поднимаю голову и вижу, что его рука парит перед моим лицом. Я беру ее. Он поднимает меня на ноги. Я отпускаю его руку и падаю на диван. Он садится в трех футах от меня на другой конец. Я пытаюсь справиться с паникой, наполняющей меня, но, кажется, я проигрываю битву.

Я подтягиваю ноги и прижимаю их к груди.

– Кто-то меня переодел.

Его глаза широко распахиваются, и он смотрит на мою одежду.

– И меня, – говорит он удивленно. Я вижу, как двигается его кадык, когда он сглатывает страх. – Возможно, нам нужно пойти поговорить с Аттикусом.

Я киваю: хорошо. Он тоже кивает, и мы поднимаемся с дивана.

– Стой! – резко говорю я, прежде чем мы открываем дверь. – У нас нет оружия, может, нам стоит взять оружие.

– Оружие? – скептично переспрашивает он.

Я подбегаю к ящику с приборами возле раковины и открываю его.

– Пайлот, – говорю я, роясь в нем и хватая два ножа для стейка, – что, если кто-то вырубил нас и принес сюда?

Я разворачиваюсь, неуверенно сжимая в руках столовые приборы, и закрываю ящик, толкнув задом. Меня пронзает боль. Ой, синяк на заднице.

– Ладно, – соглашается он, осторожно берет нож и держит его возле бедра. Я крепко сжимаю свой и держу прямо перед собой.