Начертано на тучах

К автохарактеристике. Потребность высказываться во мне сильнее, чем потребность убеждать.

*

Героизм существует в жизни не как эстетическое зрелище, а как пример для подражания.

*

«Цель оправдывает средства». Но зачастую цели так и не достигают, и потом от всей затеи остаются одни только вонючие неоправданные средства.

*

Жить за счет ближних — это ведь тоже своего рода людоедство.

*

Где-то в нашем теле наверняка должен быть особый орган — средоточие импульсов, вложенных в зарождающегося человека прямо из общего потока жизни. Рядом с этим большая часть жизненных реакций и проявлений человека кажется простой функцией его отдельных или связанных воедино органов, а сверх всего... в нем еще есть и то, что составляет его своеобразную и целостную личность. Тело начинает умирать, только когда расстройством каких-либо функциональных органов затронут этот первоначальный импульс, когда личность утрачивает источник жизненной энергии.

Душа, очевидно, тесно связана с телом, с живым неповторимым телом, хоть и не является его химическим и физическим продуктом. В мертвом теле нет ни жизни, ни души: жизненный импульс выбит из своей строго ограниченной колеи, прочие, более механические проявления жизни — одни резко, другие постепенно — затухают и разрушаются. То, что мы называем душой, в умирающем теле угасает; вряд ли существует какой-то единый космический резервуар, где концентрировалась бы вся духовная энергия и куда души могли бы возвращаться. То, что было душой, что остается, наверняка возвращается во вселенную — ибо в ней пребывает все — и, сливаясь с ней, существует, неотделимо от нее и утратив самостоятельность, в ее величии, в ее огромном целом. Душа не вечна и никогда вечной не была. Твоя душа, человек, — это твоя гордость и твое творение, твое высшее и — увы, безнадежное — притязание на вечность!

О душа, как это грустно, как мучительно: у тебя нет отца, о мужественное, прекрасное, благородное создание!

Твой высший смысл и твоя цель, человек, — в тебе самом; если бы тебе не было дано иметь душу — ведь говорят, что ты создан по образу и подобию божьему, — ты был бы всего лишь ужасным, чудовищным, надменным и бессмысленным животным.

*

Мой внутренний огонь: порой светит, порой только жжет.

*

Еще и потому мы страшимся смерти, что иногда она похожа на дезертирство.

*

Нынче и впрямь жить гнусно; но еще гнуснее было бы сложить оружие.

*

Большинство, а не меньшинство людей должно быть счастливо; пока же большая часть человеческого рода несчастна; счастливые, вероятно, составляют лишь малый процент, некое исключение. То, что мы в повседневном обиходе зовем счастьем, — не благополучие, а чувство удовлетворенности.

Обычно оно возникает от удовлетворения материальных потребностей; душа никогда не насыщается сполна: ее потребности нематериальны.

Непресыщенная душа — душа напряженная, пылающая, окрыленная.

*

Кто воюет, не так тяжело переносит ужас побоища и полученные раны.

*

Искусство остается копией природы или действительности в том смысле, что рядом с естественной природой созидает свою естественность, рядом с действительностью реальной воздвигает свою внутреннюю действительность.

*

В семье европейских наций славяне больше и дольше всех были рабами, терпевшими господство других наций, в то время как некоторые более счастливые нации непрерывно пользовались выгодами самостоятельности и свободы. Из этого для нас вытекает нравственное предостережение и ободрение: серьезность в отношении к свободе, уважение к правам, готовность встать на защиту справедливости.

Это не привилегии, но, что гораздо важнее, вечные и святые идеалы.

*

В поисках жизненного смысла я вложил в эти записи всю свою радость и всю печаль, веру и сомнения, ощущение жизни и смерти.

*

Пытаясь задушить нас, унижая нас, вы еще больше опозорили себя.

*

Чем значительнее художественное произведение, тем меньше оно напоминает что-либо иное и тем больше — само себя.

*

Не более чем размышления художника: стоит ли чего-нибудь то, что он делает, не само творение его рук, а его материал, то, из чего он творит, — мир вокруг него и он сам. Это и есть его материал. Иов. Или, пожалуй, еще скромнее: я не взыскую страдальческого венца, скорее — внутренней уверенности.

*

Замко́вый камень.

Это верно, художник должен чувствовать и мыслить картинами. Встречаясь с миром явлений, он страшится за свой внутренний мир. Не оказался бы тот всего лишь обманом, мучительным обманом, видением без существенного содержания. Вместе — прекрасное с дурным — плохой театр.

Ведь художник живет на развалинах мира. То есть на развалинах старого, гибнущего мира, а разные Франко, которые, казалось бы, хотят его удержать и сохранить, лишь вызывают пожары бомбардировкой, разрушают его

здание убийствами и осадой. Гигантское здание старого мира идет на слом, и мы остались без крова, без пристанища. Как осажденный Мадрид. Много героизма, в кинотеатрах по-прежнему демонстрируются фильмы, а когда начинают выть сирены (в нас), мы разбегаемся по щелям и, щурясь, с тоской смотрим на солнце.