Начинающий писатель [СИ]

Общежитие было тем бюджетным вариантом, которое я мог позволить себе на свою маленькую зарплату сторожа и кое-как сводить концы с концами. Марина перебралась ко мне только на вторую неделю, все-таки согласившись на мои уговоры «… что так будет лучше». Но страхи внутри меня не давали покоя уже много дней и через некоторое время я понял, что все осталось позади. Что нет больше никаких чувств, никакой любви. Что живем и спим мы как бы по привычке. Давно уже секс не приносил какой-то радости и сам процесс больше напоминал вынужденное обязательство, так, для галочки.

Потом она предложила пожить раздельно, мотивируя это тем, что работа в мастерской вынуждает ее проводить там почти все время вплоть до глубокой ночи. Я согласился. Не знаю почему, но решение само собой вырвалось у меня из груди. Прошла неделя…вторая. Потом я не заметил как прошло три месяца, а она всего несколько раз бывала в комнате, потихоньку перевозя вещи с одного места в другое. Потом и наступил день, когда вернувшись от главреда я понял, что уже никогда ее не увижу.

И вот теперь она здесь.

Как в первый раз. Как в тот злополучный день на дискотеке. Стоит передо мной, но уже с гордо поднятой головой взрослой женщины, прямо смотря мне в глаза и говоря что-то о просраном в бессмысленном сожительстве времени, как не хочет больше знать меня и что любовь — это всего лишь наркотик, от которого каждый из них получил ровно столько удовольствия, сколько захотел.

— Я хочу соскочить с этой иглы, меня она больше не вставляет, Виктор, — ее голос звенел как лезвие топора, готового опуститься на шею обреченному на смертную казнь, — Знаешь, — продолжала, — долгие проводы — лишние слезы. Ты должен меня понять.

Я кивнул головой, постарался пройти дальше, вглубь комнаты, переступая через лежавшую под ногами резиновую куклу, осматривая тот бардак, что сейчас царил в комнате.

— Ты вправе сама решать, что хочешь делать дальше и как жить.

Мои слова несколько разрядили обстановку. Совесть ее очистилась от ненужных переживаний и вскоре, забрав и скрутив все в небольшой целлофановый пакет, Марина вышла сквозь дверной проем даже не сказав «прощай».

Шаги постепенно удалялись, щелкая каблуками о коридорную плитку, пока окончательно не утонули по пути к лестничным маршам. Конец.

Вот так все в жизни и бывает. Прошлое никогда не возвращается просто так. Оно любит причинять боль в самый неподходящий момент, впиваясь своими острыми клыками в мягкую действительность.

Однако все это было вполне ожидаемо и психологически я уже давно смирился с этим, не говоря уже о том, чтобы лить слезы по утраченной любви. А вот комната… сейчас эти несколько квадратных метров были наполнены жуткой вонью вперемежку с сигаретным дымом и человеческим потом. Казалось, он въелся даже в бетонные стены и потолок, постоянно источавшие этот неприятный аромат на всю округу. Открыл окно. И только после этого принялся разгребать накопившийся мусор и царивший бардак.

Незнакомая женская одежда, туфли, белье, разорванные полотенца и куча опустевших бутылок буквально заполонили все пространство вокруг кровати. Перевернутая наизнанку постель и сбитая в кулак подушка то тут, то там была измазана ярко красной помадой, тонкими линиями разрезавшая белую поверхность. Все это было уже непригодно для дальнейшего использования и следовало как можно скорее отдать в стирку.

Собрав все в небольшой комок и спустившись на первый этаж, кое-как смог втюхать сие дело заведующей и заменить на новое. Бутылки и прочую тару выбросил в ближайший контейнер, повторив уже знакомый маршрут три раза. «Что это?», «И как это попало ко мне?» я старался игнорировать, чтобы потом не пришлось врать не краснея. Одним словом, я сделал все возможное, чтобы хоть как-то вернуть комнате прежний некогда девственно чистый вид. И уже под самый конец, на полу у окна, я увидел, что рядом лежал кошелек, набитый деньгами. Внутри вдруг все замерло. Потом резко забурлило и буквально пинком подтолкнуло к нему, заставив дрожащей рукой схватить и открыть перед глазами. Деньги. Их было много. Столько, что я не мог поверить в такое и едва сглатывал скапливавшуюся во рту слюну, желая как можно быстрее прикоснуться к сокровищу.

Может это Марины? А может кого-то из тех, кто был тут пока я пьяный валялся на дому у той женщины-кассира, добродушно принявшей меня в свое теплое лоно? Кто знает, но в тот миг, когда двери опять распахнулись и на пороге вновь показалось знакомое лицо, руки мои уже несколько секунд крепко сжимали толстый кошель, все глубже опуская его в брючный карман.

Марина вошла твердым шагом. С упреком посмотрела на меня и сразу задала прямой вопрос: «Я потеряла здесь свой кошелек.»