Начинающий писатель [СИ]

Ее взгляд вдруг поник, а сама она вернулась на свою половину постели. Я последовал за ней, обнял, стал говорить какие-то слова, хотя смутно понимал смысл сказанных фраз, но продолжал шептать ей на ухо. Она вернулась ко мне. Обняла. У меня получилось. Я был плохим романтиком и ничего толком не умел в этом древнем искусстве, хотя инстинктивно продолжал врать ей о том, что люблю до дрожи в коленках… И она верила. Так искренне и наивно, будто всем нам было каких-то шестнадцать лет, и мы только-только начинали постигать эти чувства. Ощущать их теплое прикосновение к своим душам и трепетно оберегать, никого не подпуская к ним. И чем сильнее я видел как она погружается в меня, как целует, словно я ее последняя любовь и завтра наступит конец, тем больше внутри меня нарастало презрение к самому себе. Ложь поглотила меня. Взяла контроль надо мной, над моими чувствами и теперь полностью руководила процессом. Ничто не могло ей помешать и наши тела вскоре сплелись, отдаваясь друг другу до последних сил.

А потом наступило утро. Будильник мерзким свистом врезался в мои уши и буквально заставил оторваться от кровати и рукой, выпрямившейся словно шлагбаум, ударить по кнопке, заставив его тут же замолчать.

Солнце уже вовсю светило в окно. Яркие лучи скользили по белоснежной простыне, нехотя огибая стройное женское тело, нагревая и щекоча слегка напряженные, но все еще расслабленные икры. И хоть сама она уже открыла глаза, смотрела загадочным взглядом в мое исхудавшее и опухшее после ночного визита лицо, я все еще стеснялся ответить ей тем же — противное чувство обмана так и осталось внутри меня.

Ну соврал, подумаешь там. Сколько раз подобное было и никто особо не обращал на это внимание. Для меня это давно превратилось в попытку избежать наказания — врать до тех пор, пока не схватят за руку, не выведут на чистую воду, но здесь… с ней… все было совершенно иначе.

Следующий час прошел для нас под знаком тишины. Мы молчали, как молчат подростки, совершившие прегрешение и познавшие вкус, тепло женской и мужской плоти в тайне от своих родителей. Смотрели один на одного, иногда даже ловили друг друга на пошлых мыслях, нет-нет да возникавших внутри нашего общего разума. Клянусь я слышал то, о чем она думала! Читал эти мысли словно развернутую книгу и она так же повторяла за мной.

Вскоре позвонил телефон. Она прошла неспешным шагом по твердому линолеуму, завернула за угол к самой двери и подняла трубку. Несколько минут прошли в разговоре и спорах о которых я вспомнил лишь после, когда она сама решила заговорить.

— Звонили из полиции, — начала она, — спрашивали о тебе.

— Что именно? — пережевывая бутерброд, говорил я.

— Где ты? Отлучался ли куда-то после того как я тебя забрала?

— И что ты ответила?

— Тебе не кажется этот вопрос глупым? — вдруг серьезно спросила она, прямо посмотрев на меня через стол.

— Наверное, ты права. Это все после вчерашнего. Прости.

Она довольно откинулась на спинку стула, продолжив смотреть на то как я жадно проглатывал приготовленную пищу.

— Может мне стоило сказать, что мы трахались всю ночь до самого утра. Так, для убедительности твоего алиби?

— Ну зачем ты так? — я положил остаток бутерброда не в силах продолжать его есть под упреками своей «жены». — Это был просто вопрос. Я ведь могу поинтересоваться этим?

— Вообще-то нет, — сказала она, — Кто ты такой, чтобы я перед тобой отчитывалась? Ты в моем доме, сидишь на моем стуле, ешь мою еду и все это за мой счет. Мне кажется ты слишком рано стал проявлять свой властный характер. Я здесь хозяйка и то, что ты вчера был сверху еще ни о чем не говорит.

Потом она встала со своего места и направилась куда-то в другую комнату. Я постарался забыть последние слова, но они лезли в мой мозг с такой упорностью, что самому стало больно от всего этого.

Через минуту она вернулась и положила на стол несколько чертежных листов, исписанных вдоль и поперек.

— Я навела справки на тебя, горе-писатель, и могу сказать, что тебе очень повезло со мной познакомиться. Кто кроме меня мог вытащить тебя из этой передряги?

В этом она была права. Но ошибкой с моей стороны оказалось то, что я совсем недооценил эту женщину. На этих нескольких листах было почти все, что обличало мой не самый идеальный образ жизни. Телефон, адрес общежития, прошлый адрес прописки, телефоны родителей, контактные данные школы и директора по которому она явно звонила несколько раз (время и дата оказались прописаны рядом) и еще много всего, вплоть до задолженностей по оплате проживания в общаге и моих ближайших коллег.

— Как? — я задал только один вопрос, но и на него она ответила с долей властности, видя, что я оказался в тупике.

— Почти весь этот город обслуживается в нашем банке: кредиты, ипотека, заложенное имущество… вся необходимая информация на руках, на любого кто вообще посещал наше знатное заведение. Мне стоило усилий, чтобы найти тебя и понять кто ты такой, но оно того стоило.

— Но ведь это запрещено. Конфиденциальная информация.