Начистоту в ли-бемоле (сборник)

Иные форточки лучше не открывать.
Слишком свежий воздух; слишком легко
дышать.
Слишком громко ухнут в тебе слова —
вот уже их почти что конница, вот их рать,
и становится слишком тесна кровать
для тебя, умноженного на два.

Вот же спутались – как наушники,

вынутые из кармана,
не умеем действительно говорить, кроме
как стихами,
да и после не разберёмся в своих стихах.
Короткое замыкание. Длинное замыкание.
Мало выгнать твой запах взашей из
сердечных камер —
он застревает занозистой линией на руках.

В нарушении изоляции время закоротит.

Самое важное может случиться и взаперти.
Форточка запирается изнутри.
Нет, ты смотри на неё,
смотри,
смотри

и дыши, дыши из неё, покуда хватает места,

сквозь трахею, до альвеол. Представь себе,
что ты – тесто,
изваляйся по горло в этом чёртовом
сквозняке.
Потому что (допустим), если б я был
Дантесом,
я хотел бы, чтоб в детстве стало чуть
больше детства
и за миг отскользнул указательный на
курке.

Потому что под капюшоном музыка шепчет

чище.
Тысячи обездоменных Элли по
бездорожьям рыщут,
ни одного из обещанных Гудвинов
недоищась.
Дотянись до форточки, стань на секунду
нищей.
Вот закроется – и сиди себе в своём сонном
днище,
выдыхая молекулы затхлости и борща.

Мы же выдохлись, как шампанское

к январю.
Уходи из меня, из города, я сам здесь всё
приберу.
Моя форточка хлопает на ветру.
Я смотрю на неё.
Смотрю.
Смотрю…

январь 2015 г.

Разуется день-шутиха

Разуется день-шутиха.
Накинет на плечи вечер.
Устроится поудобней
в пятне моего окна.

На лестничной клетке тихо.

На лестничной клетке – свечи.
Сундук до краёв наполнен
вибрато чужого сна.

И ночь – беспристрастный зритель

плохой безыскусной драмы —
подсядет чуток поближе
и будет сжимать платок,

когда по кривой орбите

пройдутся несмелым шагом,
ступенями – ниже, ниже —
мелодии под шумок.

По клеткам гитара строит.

Рванётся над ухом смехом:
«Сыграй мне вон ту… про зиму…
А хочешь – давай молчать».

И вот мы молчим про горе

втроём: две меня и эхо.
И в прозе танцует мимо
соседка – чуть-чуть доспать.

А город гудит не в ноту.

А город – бесстыже вечный,
он сам сочинил подъезды
и способ сойти с ума.

За дверью всё – по расчёту.

На лестничной клетке – свечи.
И струнами шепчет бездна:
«Придумай себя сама…»

Поколение ищущих!