Начудесили (СИ)

Он уже давно выучил Алёнкино расписание. Знал, что по четвергам она дома. Значит, надо что-то такое придумать, чтоб они увиделись, раз и его Фёдор тоже дома засел. Думал-думал и придумал. Взял инструменты и пошел на этаж выше, в другой соседской квартире черные дела проворачивать. Тайком пробрался к ним на кухню и ну в канализации ковыряться! Чем уж тамошний домовой занимался, он не ведает, да только тот его не застукал. Крутил, Фома, крутил, а оно как польется! Он решил, что раз начал наглеть, так уж совсем надо. Пробежал по всем квартирам, убедился, что нигде никого, одна Алёнка дома. И скорей к себе. Раз, и спер у Фёдора телефон…

— Я как думал, — пояснил он. Вот он сейчас поймет, что потоп. Решит мастера вызывать, а телефона нет! Ну он и побежит по соседям. А тут Алёна твоя, уже сама идёт, ругаться. Пока разберутся, кто виноват, пока вместе сантехника вызовут… А там и чай пить сядут…

— Фома, да что ж ты натворил?! — взревел Степаныч. Он только сейчас заметил, что и в этой квартире все стены насквозь и ручьи по ним разливаются. — Вода пока до нас добралась, Алёнка из дома убежать успела! Нет никого! А у вас смотри, как хлещет! Возвращай телефон немедленно! Пусть вызывает!

— Не могу… — пробормотал домовой и отодвинул в сторону разделочную доску, стоящую у стены. Заботливо прислоненный к ней телефон был мокрым и уже не работал.

— Ох, Фома!

— Да сам знаю, не пили! — огрызнулся домовой.

— Так, а твой-то в курсе?

Фома вместо ответа тоскливо мотнул головой в сторону комнаты. Степаныч шмелем метнулся туда. Фёдор в наушниках сидел у монитора, оттуда на него глядели три разновозрастных лица, и хозяин квартиры им что-то усердно доказывал…

— Беда, — пробормотал домовой и бегом назад на кухню. Фома Ильич заботливо подпихивал под воду, текущую с потолка, полотенце.

— Ещё тащи! — заорал Степаныч. — Не слышит твой ничего!

— А как я ему потом…

— Вот потом и решишь!

— Стой, а ты куда?

— Куда, куда… Инструменты давай! — Схватив чемодан, Семён рванул на другой этаж, мириться с верхним домовым и чинить канализацию. Фома притащил ещё два полотенца. Больше не решился, как потом хозяину объяснить? И тут Федор с шумным вздохом грохнул наушниками об стол. Заскрипело компьютерное кресло. Фома Ильич огляделся и, не придумав ничего лучше, залез в кружку.

Сладко потягиваясь и разминая затекшее тело, Фёдор зашёл на кухню и протяжно выругался. Схватил полотенце не глядя, начал вытирать. Бросил, захлопал по карманам, умчался в комнату. "Телефон ищет!", — понял Фома… Фёдор прибежал назад, наконец заметил утонувшую трубку, застонал, рванул к входной двери. Уже схватившись за ручку, хлопнул себя по лбу и метнулся назад к компьютеру. Застучали клавиши.

— Витька, у меня потоп! — заорал он, и тут Фома понял, что просчитался совсем. Зачем ему нужна была Алёнка и ее телефон, когда у него любая связь через компьютер… Кому хочешь может позвонить! Ох, ну и отстал он, Ильич, от века, ох и отстал…

— Да ты мне зачем! Ну, то есть, нужен, да! Вызвать сантехника надо, есть у тебя телефон? Дай, а? Сам? Ох, спасибо, давай, я пойду все, что найду, подставлю…

Секунда, и Федор заметался по кухне. Пихнул одну кастрюлю, другую… Не то, прямоугольное надо. На пусть стоят! И ее туда же… Фома Ильич и сообразить ничего не успел, как ему за шиворот потекла холодная вода. А нечего было в кружке сидеть горевать! Пулей вынырнул он из убежища и бегом наверх, Степаныча искать…

Навыков трем домовым не хватило. Только приехавший на вызов слесарь смог починить поломку, да и тот целый час возился… Соседу сверху о первопричинах решили не говорить, зачем отношения портить. Тем более, что сантехник потом долго рассказывал что-то об испорченных трубах…

Вечером Алёнка всё-таки поднялась к Федору наверх. Он в двух словах объяснил, что и ему досталось. Повздыхали. Но говорить что-то там об ущербе старушке, в чьем водопроводе пошуровал Ильич, не стали. Куда там, ее и так скорая откачивала, когда она узнала, что два этажа затопила. Фёдор ей даже лекарства какие-то приносил…

Семён Степаныч тоже после этого слёг с простудой и неделю провалялся в постели. Тогда-то он и решил, как надо, чтобы было хорошо. Правда, в этот раз им потребуется помощник…

5

Пуфик, толстый рыжий Алёнкин кот, очень любил колбасу. Только чуял, что кто-то где-то отпилил ароматный кусочек, тут же бросал все дела и бежал попрошайничать. Даже спать, и то переставал. И все бы ничего, но звериный доктор строго-настрого запретил ему даже думать о колбасе, а уж тем более есть ее. Мол, это вредно для Пуфикова здоровья. А Алёнка зачем-то ему поверила. Если раньше нет-нет, но подпихивала коту угощение, то теперь совсем перестала.

Пуфик доктору не верил. В его кошачьем мире были другие авторитеты. Сперва желудок, потом он, Пуфик, весь целиком, потом Алёнка. Так что кот считал, что звериный врач ничего про устройство котов не знает, а может только иголкой раз в год в шкуру тыкать.