Начудесили

– Это у Алёны он воспитанный, а у нас отмороженный и запуганный! – отбрил Фома Ильич. – Как залезет в квартиру, как начнет мне там обои драть…

– Да не нагнетай ты раньше времени, а, Ильич? – кое-как цепляясь за ветки, отбился Семён. – Он, вон, вообще не шевелится!

Пуфик был в ужасе. Вот такого он точно не ожидал! Ну ее, эту колбасу, раз от нее такая физкультура! Падать, прыгать, бегать, по деревьям лазить почем зря! Нет, лучше без колбасы этой окаянной, но на диване! И эти тоже, надо же, друзьями притворялись, а сами… Ужасающе заорав, кот побежал по нужной ветке прямо к открытой форточке в квартиру Федора, но увидел, что опять надо прыгать, замер у самого стекла. Свесил пузо с ветки и затих. Делайте, мол, что хотите, а жизнь моя мне больше не мила, так и помру вот тут воробышком.

Домовые такого не ожидали. Степаныч как придумал: они кота к Федору загонят, он домой придет, а там зверь чужой. Ну парень его под мышку и по этажам, искать, от кого любовь ушла. А там и Алёнка вся в слезах. Суть да дело, да чай с пирогом… Но толстая рыжая морда наотрез отказалась вписывать себя в эту красивую историю.

Вечерело. Пуфик все так же старательно обнимал ветку. Домовые, окоченев, по очереди бегали в дом греться и следили, чтобы этому круглому не взбрело ещё куда в гости наведаться.

Фёдор закончил очередные переговоры, отодвинулся от компьютера, потянулся. Неприятное чувство преследовало его уже второй час. Как будто смотрит кто-то… Фёдор завертел головой. И вдруг увидел, что прямо на него с улицы глядит огромный кот. Федя подошёл поближе. Кот не шевельнулся. Поглядели друг на друга.

– Колбасой, что ли, его приманить – вслух подумал молодой человек и пошел на кухню.

Пуфик как этот предательский запах через форточку учуял, так опять перепугался до смерти. Надо же, и этот с ними… Фёдор его к себе зовёт, а кот назад пятится. Полз-полз Пуфик по ветке, как вдруг оступился и кубарем вниз! Опять в сугроб! Тут как раз Алёнка к подъезду подходила, в кои веки вырвалась домой пораньше. Прямо на её глазах Пуфик и спикировал как подбитый летчик. Она к нему, откопала, отряхнула, на руки подхватила… Кот вцепился что есть силы и давай вопить от страха.

– Ваш? – прокричал Федя со своего этажа.

– Мой, – крикнула Алёнка и бегом к себе.

Домовые понуро побрели по домам.

6

– Алёна Сергеевна, загляните ко мне!

31 декабря близился к законной развязке. А офисе кроме Алёнки и ее шефа осталась от силы пара человек, и то они так умело прятались, что совершенно не попадались на глаза. А вот ей не повезло. Обычно жизнь дверь в дверь с начальником ей никакого беспокойства не доставляла, но теперь, когда уже хотелось сбежать на улицу, к огням витрин, запаху мандаринов, брошенным всеми подряд как попало поздравлениям, туда, где праздник медленно, но всё-таки расползается по городу – напрягала изрядно. Алёнка встала из-за стола, не ожидая от этой встречи ничего особенного. Ну, поговорят, поздравят друг друга…

– Это вам! – начальник бухнул на стол толстую пачку каких-то распечаток. Девушка недоверчиво покосилась сперва на кипу бумаги, потом на шефа. Он крякнул как-то бессмысленно, зачем-то помотал головой и изрёк:

– Новые партнёры просят составить им отчёт, хотят проанализировать, что ещё из нас можно выжать. Ну эти. Китайцы.

– А… Когда? – Алёнка сглотнула. Ох, зря она так расслабилась. Думала, уж теперь, в канун новогодней ночи, ничто уже ее не догонит.

– Знаете, они хотели третьего. Трудолюбивая нация…

– Третьего… Января? – округлила глаза Алёнка.

– Ну да. А что, это проблема для Вас?

– Но… Праздники же…

– Вы же не отмечаете!

– Кто вам сказал?

– Да все так говорят. Ну а как иначе? Все вон бегают, то подарки покупают, то платья обсуждают, селёдка под шубой, и та уже изо всех щелей лезет! Одна вы сидите да работаете, как будто это все не про вас. Ну и опять же: у всех семьи, дети. Ёлки вон начались, утренники всякие. А вам кого туда вести? Себя разве что…

Алёнка только растерянно моргала. Приедет Нюра, собирались в музей… Да и к старой подруге обещалась… И вообще…

Жесткое, болезненное чувство досады подкатило к Алёнкиному горлу. Какой-то она недочеловек, получается? Всем праздник, а ей? Бумажки перекладывать? Да плевать, что семьи нет, она-то у себя есть! Что, и планов построить нельзя? Что, бессемейным выходных не полагается? От этих мыслей стало так тяжело и больно, что Алёнка вся сжалась как пружина, зажмурилась и выплюнула всю боль словами:

– Игорь Алексеевич, а кто вам сказал, что мне не с кем встречать? Кто вам сказал, что мне нечем заняться? Я вам что, стальная, что ли? И так отсюда не вылезаю! Выходные хочу, ясно вам? Выходные!

Слёзы горячими полосами расчертили щёки. Девушка вылетела из кабинета, дверь за ее спиной захлопнулась громко и звонко. Схватив с вешалки пальто, она кое-как напялила его на себя, намотала шарф и вышла из офиса на улицу. Падал снег, мягкий и пушистый. Сигналили огнями огромные ели, укутанные в гирлянду так, что и веток в темноте не было видно. Откуда-то слышалась новогодняя песня…