Начудесили

– Кто у вас, чего у вас? – захлопал глазами Ильич, пытаясь понять, что там такое приключилось.

– Фёдор твой с Алёнкой к нам пришёл!

– Да ты что? Ах, батюшки… Это как же так-то? Мы их того… А они сами?

– Да погоди ты, сами, сами… Пришли, говорю, вместе! Больше ничего пока что. Давай со мной, покажу!

Домовые припустили вниз, посмотреть, что ж там такое делается.

Алёнка тем временем успела достать бокалы, а Фёдор обстоятельно откручивал проволочку Мюзле от бутылки шампанского.

– А давай красиво? – предложила девушка.

Фёдор хитро улыбнулся и тряхнул бутылкой. Бабах! Пробка улетела куда-то в угол комнаты, из бутылки вырвался целый водопад. Алёнка завопила от счастья и подставила тару.

Чокнулись. Пузырьки ударили в нос. Девушка зафыркала, замахала свободной рукой у лица… Волосы у нее растрепались, теперь она совсем не была похожа на суровую офисную Алёну Сергеевну. В очередной раз пробив скорлупу, наружу вылез бойкий цыпленок ее настоящего я. Фёдор тоже прикончил первый бокал и расправлялся с мандарином. И тут их осенило.

– Ёлка! – завопили они в один голос.

Алёнка ёлку не наряжала. Все некогда было. Да и мало ли, Пуфик сшибет, пока ее нет. Думала купить маленькую к приезду Нюрочки. Как раз и свежая будет. Да вот только где их, эти ёлки, после первого января возьмёшь…

Фёдор себе тоже ёлку не ставил. Зачем она ему одному. Он вообще к этому всему относился ровно, с налётом лёгкой прохлады. Но сейчас все было таким сумасшедшим, что ёлку отчаянно захотелось.

Призадумались. Вдруг Алёна хитро сощурила глаза и посмотрела прямо на соседа.

– Я знаю, где мы ее возьмём!

Ох, этот взгляд он уже видел. Однажды. В подъезде. Вон и свидетель на подоконнике имеется, бодрый такой, листвой

новой оброс. Ох, ничего спокойного этот взгляд не сулил…

– Веди, – просто сказал Фёдор.

Домовые тоже ринулись в коридор. Интересно же!

Молодой человек потянулся было за курткой, по Алёна отрицательно помотала головой и улыбнулась ещё хитрей. И тут до Федора наконец дошло. Он уж и не знал, смеяться ему, или послать эту сумасшедшую далеко и надолго и уйти домой. Поэтому он просто пошел следом.

На первом этаже было тихо.

Степаныч с Ильичом уже ждали хозяев внизу. Пришлось им поднажать, чтобы первыми спуститься. Степаныч предложил было вниз напрямую, через полы. Ильич в ответ покрутил пальцем у виска, напомнив, как рухнул недавно ему на голову. Пришлось бегом по лестнице. Едва успев запрыгнуть на подоконник, домовые затихарились.

И вот спустились Алёнка с Федей. Ёлка, небольшая, но живая и очень симпатичная, сигала огнями посреди подъездного холла. Прямо напротив нее в своей комнате смотрела телевизор консьержка.

– Как будем брать? – Деловито осведомилась Алёнка.

– Откуда знаю, это твоя идея! – зашептал в ответ Фёдор. – Может, ее отвлечь как-то?

– Ага, как? Я буду зубы заговаривать, а ты ёлку тырить? Да всё равно увидит.

– Ясно, будем ждать! – Фёдор уселся на ступеньки, но так, чтобы его не было видно от входа. Алёнка пристроилась рядом.

Домовые тоже расположились поудобней. Однако Семён Степаныч все как-то ерзал, как будто беспокоился о чем-то. То встанет, то сядет, то опять вскочит и давай туда-сюда ходить…

– Знаешь, что, Фома Ильич? По-моему, мы тут надолго… – наконец сказал он.

– Что делать будем?

– Да ты покарауль их, а я мигом! – Степаныч поднялся к себе и вернулся с чайником, чашками и кое-какой снедью. Ожидание сделалось весьма приятным. Фома достал из кармана носовой платок, подул на него, пошептал что-то, тот и обернулся небольшой симпатичной скатертью. Даже елочки по углам были вышиты. Получился целый новогодний стол. Водрузив все припасенное богатство, Семен наконец успокоился. Критический оглядел поляну, задумался.

– А ну-ка погоди! – неугомонный Степаныч вдруг опять убежал, но недалеко. Ловко и незаметно поднялся чуть выше того места, где сидели молодые люди, и невесть откуда достав мандарин бросил его прямо им на головы. Фрукт запрыгал по ступенькам. Фёдор быстро поймал его.

– Ты гляди! – он надорвал кожуру, и горький запах дразнящие поплыл по лестнице куда-то вверх.

– Отлично! – Алёнка забрала у него свои дольки, и оба принялись с аппетитом их жевать.

Сидели молча, чтобы никто их не услышал. Алёнка улыбалась. Как давно ей не было так просто и легко на душе, так весело и чисто. Вот так и провела бы весь следующий год! Она посмотрела на Федора. Он тоже улыбался своим мыслям, отчего на щеках появились симпатичные ямочки. Даже вечная тень озабоченности сползла с его лица. Такого, оказывается, приветливого и приятного…

– Эй, смотри! – Фёдор ткнул ее локтем в бок. Показал вперед. Консьержка засобиралась на улицу. Накинула куртку, обулась.

– У нас есть пять минут! За дело! – Алёнка вскочила и вихрем понеслась вниз, как только за спиной женщины захлопнулась дверь. Выдернула вилку из розетки. Елка потухла, закачались игрушки. Аленка приподняла ее. Надо же, какая она, оказывается, тяжелая!