Над бездной. ФСБ против МИ-6

Решалось многое. Доказывать устную санкцию на его записку было бесполезно. Пришлось перелопатить все документы в своем сейфе. И он нашел-таки справку в десять страниц, которую первоначально докладывал Ковалеву. А на ней была поставлена его закорючка — подпись. То есть факт ознакомления уже был налицо. Грачев отдал эту справку начальнику Управления для доклада Барсукову, хотя ясно понимал, что этим все не закончится.

И действительно. Через неделю Грачеву в управлении кадров ФСБ предложили пройти дальнейшую службу по прикомандированию в Правительство на должность руководителя Федеральной службы РФ по сохранению культурных ценностей. Явно просматривалось желание Триумвирата устранить со своего пути угрозу их криминального бизнеса. Грачев отказался.

В последующий месяц никто ничего ему так и не объяснял, только из кадрового аппарата периодически монотонно и тупо спрашивали: принял ли он какое-либо решение по поводу предложения нового Директора?

Тогда Грачевым был официально подготовлен и подан рапорт на имя Директора ФСБ генерала армии Барсукова М.И. с убедительной просьбой принять его по личному вопросу в удобное для него время.

Игра переходила в эндшпиль. Безусловно, Барсуков и не думал Грачеву ничего объяснять, да и сказать ему было нечего. Такие руководители, как он, не имеющие ни опыта оперативной чекистской службы, ни малейшего понятия о психологии, о личных и безличных отношениях, привыкшие командовать, в основном, лишь безропотными кремлевскими военнослужащими, взлетевшие на вершину власти незаслуженно и по воле случая, решают кадровые вопросы трусливо, чужими руками. Это явление в российской истории имеет свое название — фаворитизм.

Одни фавориты, как Бирон, пользуясь близостью к первому лицу и «телу» государства, наломали много дров, другие, как Потемкин и даже Меншиков, оставили положительные следы. Все они, чаще всего, возникали из небытия, из низших или незначительных слоев общества. И тут не имеет значения происхождение человека, его связи. Главными всегда были природный ум, талант, хитрость, жажда власти, воля, терпение. У каждого по-разному. А что сказать о Барсукове или Коржакове? И фигуры мелкие, незначительные, и дела такие же.

После рапорта Грачева в таком болотно-застойном противостоянии прошло около четырех месяцев. Барсуков взял в игре тайм-аут. И вот в начале января 1996 года обострилась ситуация в Дагестане. Связано это было с захватом боевиками Радуева, численностью более 300 бандитов, в городе Кизляре больницы с заложниками. Этот «терминатор», как его называли из-за металлической послеоперационной пластинки в черепе, шел по стопам Басаева, совершившего подобное год назад в Буденновске.

Директор ФСБ вместе с министром внутренних дел Анатолием Куликовым были направлены в Кизляр для проведения операции по ликвидации бандитов. Барсуков, взяв на себя руководство всех приданных ему армейских и специальных силовых структур, с боевой бронетехникой и даже самолетами и вертолетами. Боевики во главе с Радуевым, захватив с собой заложников, прорвались из окружения и ушли в Чечню.

До этого Барсуков вести переговоры с боевиками отказался, хотя они настойчиво выдвигали такие требования. Привыкший решать подобные вопросы одним махом, рубя от плеча затупленной шашкой, он и здесь надеялся разрубить этот «Гордиев узел» быстро, по-чапаевски, чтобы предстать в глазах Ельцина большим «героем». Но опять же чужими руками, руководя из «окопа». А операция не была толком подготовлена. Поскольку каков командир, таковы и планы.

Кроме того, нагнанные к поселку Первомайский войска, спецназ, артиллерия, авиация действовали разрозненно, как говорится, кто во что горазд, без единого замысла и координации действий. Более того, «Альфа» вообще оказалась под огнем собственной авиации и артиллерии. Отсюда и результат. Это был, бесспорно, позорный случай в «чеченской войне».

А ведь накануне Барсуков звонил Ельцину и бодро докладывал, что террористы окружены тройным кольцом, будут разбиты, ни один не вырвется из этого котла. На основе этого хвастливого рапорта не совсем здоровый после очередной бани президент нес прессе полную ахинею:

— К каждому террористу приставлен снайпер. Цель перемещается, и снайпер перемещается вслед за нею…

При этом он демонстрировал общественности, как это происходит. Складывал руки, будто держит в них винтовку, прищуривался в виртуальный «оптический прицел», поворачивался вслед за двоящейся в его глазах, по понятной причине, «целью». Короче, изображал из себя снайпера. Но дай ему сейчас в таком состоянии даже игрушечный водяной пистолет, он бы промахнулся.

Но само появление на экранах телевизоров этого больного, неадекватного человека, несшего клиническую чушь, вызывало в здоровых слоях общества резонный вопрос: «Кто нами правит? И как долго это будет продолжаться?»