Над гнездом кукушки

Мистер Тёркл сказал: «Мать честная» – и закрыл окно. А Сэнди повторила: «Ну и ну».

Мы все неловко сгрудились посреди дневной палаты, переминаясь с ноги на ногу и болтая всякий вздор, потому что не знали, чем еще себя занять – мы никогда еще не попадали в подобную ситуацию, – и я не представляю, сколько бы мы так болтали и подтрунивали друг над дружкой, если бы в какой-то момент из коридора не донесся звук открываемой входной двери, и все себя почувствовали словно взломщики на месте преступления.

– О господи боже, – сказал мистер Тёркл, хлопнув себя рукой по лысине, – это инспекторша, пришла по мою черную задницу. Уволит.

Мы все ломанулись в уборную, выключили свет и встали в темноте, слушая дыхание друг друга. Слышно было, как инспекторша ходит по отделению и зовет мистера Тёркла громким шепотом. Голос ее выдавал легкую тревогу, взмывая на конце слов:

– Мистер Тёр-кал? Мис-та Тёркл?

– Куда он подевался? – прошептал Макмёрфи. – Какого черта не ответит?

– Не волнуйся, – сказал Скэнлон. – В сортир она не сунется.

– Но чего он не ответит? Может, обкурился?

– Шо ты городишь? – сказал мистер Тёркл, затесавшийся в уборную с нами. – Чтобы я обкурился с такой хилой пяточки?

– Господи, Тёркл, ты чего тут забыл? – Макмёрфи старался быть строгим, а самого разбирал смех. – Давай выходи и спроси, чего ей надо. Что она подумает, если не найдет тебя?

– Конец наш близок, – сказал Хардинг и присел. – Смилуйся, Аллах.

Тёркл открыл дверь и выскользнул в коридор, к инспекторше. Она сказала, что пришла выяснить, почему везде горел свет. Зачем понадобилось включать все до последней лампы в отделении? Тёркл возразил, что не все – в спальне свет не горел и в уборной. Инспекторша сказала, что это не ответ – что за нужда была включать столько света? На это Тёркл ничего не смог ответить, и в повисшей тишине я услышал, как ходит по рукам невидимая бутылка. Инспекторша повторила вопрос, и Тёркл сказал, что «ну, просто наводил чистоту, чтобы по уставу». Тогда она спросила, почему же в таком случае единственным местом, где свет не горел, была уборная, в которой устав велит ему поддерживать чистоту? В ожидании его ответа бутылка снова пошла по рукам и дошла до меня. Я отхлебнул и понял, как мне этого не хватало. А Тёркл мекал и бекал в коридоре, пытаясь придумать какое-то объяснение.

– Засыпался, – прошипел Макмёрфи. – Кто-нибудь должен выйти и выручить его.

Я услышал, как кто-то спустил воду и вышел в коридор – в дверном проеме я узнал Хардинга, натягивавшего штаны. Инспекторша охнула при виде его, и он попросил у нее прощения за беспокойство и сказал, что не заметил ее в темноте.

– Здесь не темно, – сказала она.

– Я имел в виду уборную. Я всегда выключаю свет для более продуктивной работы кишечника. Эти зеркала, знаете ли… Когда горит свет, зеркала словно бы восседают надо мной, готовые вынести суровый приговор, если я не сделаю свои дела как надо.

– Но санитар Тёркл сказал, он там убирался…

– И отлично выполнил работу, должен заметить, учитывая неизбежные трудности, налагаемые темнотой. Не желаете взглянуть?

Хардинг приоткрыл дверь, и на кафельный пол упала полоска света. Я различил инспекторшу, удалявшуюся по коридору со словами, что она должна отклонить его предложение, у нее и так хватает обязанностей. Я услышал, как снова открылась входная дверь, и инспекторша оставила в покое наше отделение. Хардинг сказал ей вслед не забывать нас надолго, после чего все высыпали из уборной и стали трясти ему руку и хлопать по спине за такую смекалку.

Мы стояли в коридоре и снова по очереди отпивали вино. Сифелт сказал, что глотнул бы водки, если нашлось бы, чем разбавить. Он спросил мистера Тёркла, нет ли чего подходящего в отделении, а Тёркл сказал, только вода. Тогда Фредриксон спросил, как насчет сиропа от кашля?

– Мне наливают время от времени из банки в полгаллона в аптечной комнате. На вкус ничего. Есть у тебя ключ, Тёркл?

Тёркл сказал, что ночью единственный человек, у кого есть ключ от аптечной комнаты, это инспекторша, но Макмёрфи уговорил его попробовать пошерудить в замке. Тёркл ухмыльнулся и лениво кивнул. Пока они с Макмёрфи шерудили в замке скрепками, мы с девушками забежали в сестринскую будку и стали хватать папки и читать истории болезней.

– Гляньте-ка, – сказал Скэнлон, помахивая одной папкой. – Вся моя подноготная. Достали даже табель за первый класс. О-о, оценки ужасные, просто ужасные.

Билли со своей девушкой заглянули в его папку. Кэнди с изумлением оглядела Билли.

– Столько всего, Билли? Все эти шизои психо-что-то-там. А так по тебе и не скажешь.

Другая девушка открыла инвентарный ящик и с подозрением осматривала его содержимое: «И зачем только сестрам все эти грелки, их тут мильон», – а Хардинг сидел за столом Старшей Сестры и качал головой от происходящего.

Макмёрфи с Тёрклом наконец открыли дверь аптечной комнаты и достали из ледника бутыль вязкой вишневой жидкости. Макмёрфи поднес ее к свету и стал читать вслух этикетку.