Над Мерапи облака

— Я вам расскажу одну забавную историю, а может быть, грустную. Арестовали моего секретаря. Как арестовали? Как всех теперь арестовывают. Пришли парни с ружьями, и нет моего Рашиди. Шеф разбушевался. «Что вы можете сказать о вашем секретаре, черт вас подери?» А что я могу сказать? Честный, исполнительный малый, хороший почерк, немного говорит по-английски, но произношение неважное. «Я не про то вас спрашиваю, — перебивает шеф. — Какова его политическая ориентация?» Откуда мне знать про его политическую ориентацию? На лбу об этом не написано. Пусть будет хоть американским мормоном или индийским йогом, только бы с работой справлялся. «У вас, Гарри, не голова на плечах, а пустой кокосовый орех», — взревел шеф и высказал уверенность, что в Соединенных Штатах такого беспечного гражданина обязательно привлекли бы в Комиссию по расследованию антиамериканской деятельности.

Недели через две является ко мне мой Рашиди с синяками и ссадинами на опухшем лице. Видимо, над его физиономией здорово успели потрудиться. С ним пришли двое из военной полиции — капрал и солдат. Представьте мое удивление и растерянность. Что им от меня надо?

Капрал с изысканной вежливостью извинился за беспокойство. Мы, мол, решили, что мистеру будет приятно повидать своего секретаря. Мистер мог бы даже покормить маса Рашиди обедом и снабдить сигаретами. Надеемся, что и наша любезность будет оценена, хотя бы в пачку хороших сигарет. Конечно, это нарушение строгих тюремных правил, но что поделаешь? Средств на сносное содержание всех заключенных не хватает. Поэтому начальство иногда позволяет подкармливать их где-нибудь на стороне. Можно были бы и в дальнейшем оказывать мистеру подобную любезность.

Шеф назвал меня абсолютным кретином, когда я доложил все по порядку. Он полагает, что я должен был сразу же послать к дьяволу этих вымогателей, «Поезжайте немедленно в тюрьму, в полицию, куда угодно, — рявкнул шеф. — Убедите там кого следует чтобы нас оставили в покое. Выразите от имени фирмы сожаление, что все так получилось. Не забудьте прихватить для подарков наши рекламные пепельницы. Вы все-таки если не полный кретин, Гарри, то кретинетти, как говорят наши друзья итальянцы».

Вот такие дела, сэр. Давайте выпьем за здоровье моего шефа.

Грустные, трагические истории, которые я слышал могли бы составить целую книгу. Но хватит и этих. В чем провинились все эти люди: типографский мастер журналист, крестьянин, инженер, их семьи? Почему одни физически уничтожены, другие брошены в тюрь мы, третьи, оставаясь на свободе, стали бесправными париями?

Все они объявлены врагами «нового порядка», виновниками сентябрьских событий. Понятие «коммунист» отождествляется сейчас с понятием «участник движения 30 сентября 1965 года». «Новый порядок» официально возложил ответственность за великую национальную трагедию на Коммунистическую партию Индонезии в целом.

Справедливо ли это?

О сентябрьских событиях написано немало статей и брошюр, очерков и толстых научных фолиантов. Десятки зарубежных профессоров приезжают в Индонезию, чтобы по горячим следам воссоздать картину недавних событий и дать им свою оценку. Реакционные авторы со злорадным удовлетворением пишут о разгроме Коммунистической партии Индонезии как о величайшей услуге, которую оказала индонезийская реакция международному империализму. Они подхватили официозную версию об ответственности КПИ за сентябрьские события и назидательно изрекают: «Вот вам наглядный образчик того, что такое коммунизм!»

Однако любой сколько-нибудь объективный, даже буржуазный исследователь убежден в непричастности Коммунистической партии в целом и других левых организаций Индонезии к сентябрьским событиям. Поэтому ради истины напомним, что же произошло 10 сентября 1965 года.

Это было выступление одного из батальонов президентской охраны под командованием подполковника Унтунга и еще нескольких мелких воинских подразделений, например части персонала военно-воздушной базы. Путчисты выражали настроения определенных кругов младшего офицерства, недовольного тяжелым экономическим положением и политикой правительства. В выступлении также приняли участие несколько сотен наспех вооруженных членов левых молодежных групп. Позже стало известно, что о подготовке сентябрьского выступления знали и были с ним прямо или косвенно связаны и некоторые лидеры и видные члены левых организаций. Речь идет о лицах, пользовавшихся в Индонезии определенной репутацией людей пропекинского толка.

Среди немногочисленных участников сентябрьского выступления оказались весьма разношерстные, пестрые элементы. Наряду с отдельными коммунистами можно было встретить армейских офицеров вроде Унтунга. Но и последние не составляли однородной массы. Были среди них, по-видимому, и сочувствующие коммунистам, были и беспринципные авантюристы. Для этих последних главными стимулами выступления были эгоистичные, карьеристские соображения.